Книга Роковой оберег Марины Цветаевой, страница 32 – Мария Спасская

Обыск не принес ожидаемых результатов, но позволил обнаружить в одном из выдвижных ящиков шкафа целый склад милых вещичек с эмблемой синеносого медвежонка Тэдди.

— Это зачем же вам столько сувениров и игрушек? — удивился старший следователь, извлекая из ящика холщовую летнюю сумку с магазинной биркой и исследуя ее на предмет возможного тайника.

— Это детям сиротам, — невозмутимо пояснил Василий, однако на меня он при этом старался не смотреть.

— Скажите, пожалуйста, — усмехнулся Чавчавадзе. — Вы еще и благотворитель!

— А что вас удивляет? — дернул плечом Шах. — Я люблю детей.

— Это похвально, — отозвался Гия Соломонович, задвигая ящик на место. — Здесь мы, похоже, осмотр закончили. Пойдемте искать дальше.

— Разве вы не все еще нашли? — простодушно удивился Алик.

— Хочется побольше узнать об этой Валентине, — задумчиво изрек следователь. — Гражданин Шаховской, не хотите составить нам компанию?

— Не имею ни малейшего желания, — отрезал Шах.

— Ну, нет так нет, — пожал плечами Чавчавадзе и отправился досматривать помещения автосервиса.

Следом вышел Алик, опасливо поглядывая в сторону Шаха, и плотно прикрыл за собой дверь. Но Василий на него даже не смотрел. Он отвернулся к окну и не отрывал глаз от покачивающейся заснеженной еловой лапы, виднеющейся сквозь оконный переплет.

— Так это ты приносишь мне игрушки? — пробормотала я.

— Со мной рассчитались игрушками за ремонт машины, — безразличным голосом отозвался сводный брат. — Не пропадать же добру?

— Спасибо, Василий, — растроганно выдохнула я. — А я думала, это Вероника…

— Не об этом сейчас речь! — оборвал меня Шах. И медленно проговорил: — Это я вложил пистолет матери в руку.

— В каком смысле? — опешила я.

— В переносном, — хмыкнул Шах. — Я, как последний дурак, тем утром украл из сейфа отцовский «макаров» и отнес его во флигель.

— Зачем? — я растерянно смотрела на сводного брата, не понимая, шутит он или нет.

— Чтобы батя не лез, куда не просят, — огрызнулся Василий. И уже спокойнее добавил: — Сама посуди. У полицейского пропадает табельное оружие, значит, начинается служебное расследование. До того ли ему, чтобы при встрече за утренним чаем угрожать непослушному сыну прикрыть его сервис?

— А почему отнес во флигель?

— Там не бывает никого, и лучшего места для тайника не придумать. Я положил «макаров» в тумбочку рядом с кроватью и, когда отвел туда мать, как идиот, об этом забыл. Сам, своими руками толкнул мать на преступление!

Шах уронил голову на руки и так сидел, покачиваясь из стороны в сторону.

— Это совсем не так, — не слишком уверенно протянула я. — Ты же не мог всю ночь сидеть у кровати и стеречь Клавдию, чтобы чего не натворила.

— Конечно, не мог, — с горькой иронией усмехнулся Василий. — Мне же нужно было выкурить косячок, и я отправился в цыганскую деревню.

— Но ты говорил, что собирался ехать ко мне, а потом заснул, — выдавила из себя я, мучительно краснея и понимая, что меня снова провели.

Василий посмотрел на меня так, что мне захотелось провалиться сквозь землю от стыда за свою минутную слабость, когда я, как дурочка, мечтала о том, чтобы Шах меня поцеловал.

— Мало ли что я говорил, — процедил он сквозь зубы, продолжая пожирать меня пристальным взглядом. — А ты что, поверила? Ну и зря. Запомни, Женя, нельзя верить порочному сыну порочной матери. Мы врем, как дышим.

У меня возникло ощущение, что по крыльям, которые выросли за моей спиной после поцелуя Шаха, брат рубанул острием совковой лопаты, срезая их под корень. Пока я смотрела в одну точку, оглушенная его немотивированной ложью, Василий вдруг проговорил:

— Я у цыган переночевал, если тебе интересно.

— Да мне то что? — удивилась я, окончательно переставая понимать, как вести себя с этим человеком.

— Потому что ты думаешь, что я был у Светы.

— Это так важно, что я думаю? — чужим голосом проговорила я.

— Да, черт возьми! Для меня важно!

Василий сидел напряженный, как натянутая струна. Одно мое неверное слово, движение, жест — и он отпустит пружину, срываясь на истерику, круша мебель и матеря всех вокруг. Если бы парни сейчас видели своего предводителя, они не узнали бы прежнего Шаха. В нем больше не было уверенности и силы. Остались только боль и страх, притаившиеся в глубине карих глаз, пытливо разглядывающих меня из под прямых широких бровей. Чего он боится? Потерять мать? У него и так никогда не было матери. Опасается того, что его посадят? Это вряд ли, он не из тех, кто робеет перед полицией.

— Все, Василий, поехали домой! — быстро заговорила я, чтобы уйти от странного разговора, неуместного и ненужного в данной ситуации. Меньше всего мне хотелось вникать в причины его фобий, да и не было на это времени. — Нас ждет Юрик! Я так по нему соскучилась!

— Жень, я не поеду. Возьми, — кивнул Василий на пачку денег, валявшуюся на сервировочном столе, и, закрыв лицо ладонями, добавил глухим голосом: — Купи Юрику что нибудь от меня.

— Поехали! — еще раз повторила я, дотрагиваясь до плеча Василия. Он вздрогнул и, вскинув голову, посмотрел на меня так, что я, не дожидаясь еще одного братского поцелуя в лоб, выбежала из комнаты.

* * *

Домой я вернулась, увешанная пакетами с подарками. Там были сладости, игрушки, я накупила в супермаркете всего, что может порадовать маленького мальчика. Пока раздевалась, услышала разговор, доносившийся из гостиной. Андрей беседовал на повышенных тонах с незнакомым мне мужчиной.

— Как адвокат семьи Лурье я предлагаю компромисс, — раздраженно вещал хорошо поставленный мужской голос. — Франсуа объявил о вознаграждении за брегет. Сумма обещана в точности такая, в какую оценили часы независимые эксперты по каталогу. Месье Лурье понимает, что часы представляют для вас большую ценность, раз вы решились проникнуть в гостиничный номер и перерыть его вещи.

— Это голословное обвинение, которое не имеет под собой доказательной базы, — оборвал адвоката Андрей. — Вы можете доказать, что именно я перевернул вещи вашего доверителя?

— Кроме вас, больше некому, — буркнул адвокат. — Из номера ничего не пропало, значит, это были не воры. Но кто то что то искал, это видно невооруженным глазом. Мы не стали обращаться в полицию, хотя у нас есть свидетели, способные подтвердить в суде, что в отсутствие постояльцев в номер Лурье кто то входил и что то искал. Это видно по записи видеокамер в коридоре отеля. Возможно, вам и удастся убедить присяжных, что это были не вы, но судебного процесса не избежать. А это нервы и деньги, как вы сами хорошо понимаете. Но мы готовы проявить лояльность и замять это дело, а со своей стороны просим не выдвигать обвинение против мадам Лурье. Как отец вы должны ее понять. Несчастная бездетная женщина не смогла устоять, увидев прелестного ангела, спящего в детской кроватке. Ваш сын великолепен. Простите ее, она не ведала, что творит.