Книга Мистическая Москва. Ключ от библиотеки Ивана Грозного, страница 51 – Ксения Рождественская

— Похоже, ваши товарищи даже поболеть как следует не могут, — хмыкнула Люда. — Одержимые, одно слово!

— Ну, я ему скажу все, что о нем думаю, когда он вернется! — горячился Сомов. — А еще друг называется!

— Не переживайте, — успокоил его Стас. — Наверное, ему стало гораздо лучше. Вот он и ушел.

— Мог бы и предупредить. Ну что, пойдемте на выход? Не хочу, чтобы Виталик вернулся и застал нас в его квартире.

Сомов развернулся и направился к выходу. Компания посеменила за ним. Внезапно он остановился, оглянулся и уставился на другую дверь, ведущую в соседнюю комнату.

— А может, он уснул на диване? — предположил Сомов и направился назад.

Он осторожно приоткрыл дверь, сунул голову внутрь и вдруг издал громкий гортанный звук. Больше не таясь, он вбежал в комнату. Следом за ним бросилась Людмила. Саша и Стас задержались на пороге и заглянули внутрь. Возле окна на полу, раскинув руки, лежал мужчина. Рядом растеклась красная лужа, а чуть поодаль лежало что-то странное, серовато-бурого цвета с красными вкраплениями.

— Виталий, ты меня слышишь? — срывающимся голосом произнес Сомов. — Виталий!

— Отойдите от него! — приказала Люда и попыталась оттеснить Сомова в сторону.

Однако сделать это было не так просто. Он, казалось, вовсе не слышит Люду.

— Виталик! Ответь, пожалуйста! — продолжал настаивать он.

— Вашему товарищу может понадобиться помощь, — настаивала Людмила. — Не трясите его!

— Дайте, я посмотрю, — сказал Стас и подошел к мужчине.

Он отодвинул Сомова и склонился над Мостовым.

— Вы врач? — нервно спросил Андрей Сергеевич.

— Я медицинский работник, — не стал вдаваться в подробности Стас и положил одну руку на шею мужчины, а другую на его голову.

— К сожалению, он мертв, — наконец констатировал он и убрал руки.

— И вы определили это вот так? Просто потрогав Виталика? — взорвался Сомов. — Да вы не врач, вы… — он задохнулся от гнева, больше не найдя, что сказать.

— У каждого свои методы, — невозмутимо ответил Стас. — Я чувствую руками. Это моя особенность.

— Я позвоню Валентину Петровичу, — сообщила Люда. — Это наш участок.

Она достала телефон, отошла в сторонку и несколько минут о чем-то говорила.

— Пока бригада едет, мы можем все здесь осмотреть, — заявила она и вздохнула.

Очевидно, подобные происшествия не были для нее привычными.

— Что это за непонятный камень? — Она ткнула пальцем в серо-бурый предмет.

— Часть кладки, которую мы обнаружили в подземельях, — глухо ответил Сомов.

— Так это стена? — удивилась она.

— Фрагмент стены, — уточнил Андрей Сергеевич.

— Откуда он здесь взялся?

— Виталий хранил его дома.

— Зачем?

— Как зачем? Как историческую ценность. У моих товарищей много подобных штучек.

Люда принялась рассматривать часть кладки.

— А почему она такого странного цвета?

— От старости. Если ее почистить, то она будет красного цвета. Но Виталий не хотел заниматься реставрацией. Он считал, что может повредить фрагмент. А вдруг он рассыпался бы от его действий?

Людмила выпрямилась и мрачно оглядела место происшествия.

— Где ваш товарищ хранил этот камень?

— На шкафу, — он показал куда-то вверх, как раз рядом с тем местом, где лежал Мостовой. — Больше негде. Кусок стены довольно большой, абы где его не положишь. Да и Виталий не хотел, чтобы на него глазели случайные гости.

— Значит, на шкафу, — повторила Люда и перевела взгляд на антресоль.

— Похоже, Виталик решил посмотреть на стену, стал ее вытаскивать, но не удержал, — произнес Сомов и почти с ненавистью посмотрел на серо-бурый предмет.

— Думаю, он был бы доволен своей смертью, — тихо сказал Саша.

— Что вы имеете в виду? — Сомов кинул на него рассерженный взгляд.

— Каждый увлекающийся человек был бы рад закончить жизнь в той стихии, которую больше всего любил.

— Сомневаюсь в этом, — проворчал он. — Бедный, бедный Виталик, — он вновь посмотрел на своего товарища и тихонько всхлипнул.

— А между тем это уже второй ваш друг, — задумчиво протянула Людмила. — И над этим нужно подумать.

— А что тут думать? — взорвался Сомов. — Люди уходят, а вы тут со своими мыслями!

— Заметьте, весьма любопытными мыслями, — ответила она и вновь осмотрела место происшествия. — Похоже, кто-то очень постарался, чтобы ваши друзья отправились на тот свет.

— Что вы имеете в виду? — насторожился Сомов.

— Как вы думаете, какова высота этого шкафа?

— Около двух метров, а что?

— Я бы сказала, немного больше.

— К чему вы ведете?

— Как, по-вашему, Виталий мог достать этот фрагмент, если рядом нет ни стула, ни табуретки? Я сомневаюсь, что он мог бы дотянуться до антресоли, просто стоя на полу.

— И правда… — протянул Сомов и погладил подбородок.

— Значит, в его квартире кто-то был. Тот, кто сначала ударил вашего товарища, а потом достал с антресоли кусок стены и представил все дело так, как будто он сам уронил его себе на голову.

— Вот черт! — прошептал Сомов и опустился на диван.

— Кто знал, что на шкафу лежит кусок кладки?

— Только мы. Я имею в виду нашу компанию. Посторонние люди в его квартире почти не бывали. Да им бы он и не стал показывать эту реликвию.

— О чем и разговор, — кивнула Люда. — У него тоже были вещи из подземелий?

— Были.

— Давайте посмотрим, все ли на месте. Где он хранил ценности?

— Под окном есть тайник. Из всей нашей компании о нем знал только я. Виталий оборудовал его не так давно и на всякий случай сообщил мне: вдруг с ним что-нибудь случится, а он бы не хотел, чтобы ценности навсегда упокоились в бетоне.

Сомов подошел к окну, снял защитный экран с батареи, просунул за нее руку и немного поколдовал. Раздался щелчок, и подоконник отскочил вниз, представив их взору небольшую нишу.

— Вот и все его богатства, — Андрей Сергеевич достал шкатулку и, вытерев с нее пыль, открыл.

Вся компания с любопытством уставилась внутрь. В одном из отделений лежал нож, который они видели уже дважды. Если бы не клеймо, Саша решил бы, что это обычная железяка, а не серебряная вещь восемнадцатого века. В соседнем отделении хранилось с десяток монет разного вида и достоинства. Здесь же лежало несколько документов, в том числе и старинная схема. Бумага, на которой она была изображена, уже пожелтела и местами порвалась, но, в целом, документ сохранился неплохо.