Книга Тепло наших сердец, страница 25 – Нора Робертс

Мэлори узнала горничную, которая прислуживала им в прошлый раз. Девушка молча вкатила столик с чайными принадлежностями и так же молча вышла.

— Чем вы занимаетесь? — спросил Флинн.

— Всем понемногу. Молоко? — спросила она Мэлори, наливая чай. — Мед, лимон?

— Дольку лимона, пожалуйста. У меня столько вопросов…

— Не сомневаюсь. Как и у вашего симпатичного спутника. Какой вам чай, Флинн?

— Черный.

— Типичный американец. А чем занимаетесь вы?

Хеннесси взял из рук Ровены изящную чашку и посмотрел ей прямо в глаза неожиданно холодным взглядом.

— Уверен, что вам уже все известно. Вы ведь выбрали мою сестру не наугад и знаете о ней все, что вам нужно. Включая сведения обо мне.

— Совершенно верно. — Ровена добавила в свою чашку молоко и мед. Она нисколько не обиделась и не смутилась, а, наоборот, выглядела довольной. — Наверное, газетный бизнес — увлекательное занятие. Столько информации нужно собрать и распространить! Думаю, и то и другое требует недюжинного ума. А вот и Питт.

«Похож на генерала», — подумал Флинн. Как будто осматривает поле боя, оценивает свою позицию, составляет план битвы. За доброжелательной улыбкой скрывается суровый воин — в этом Флинн Хеннесси не сомневался.

— Мисс Прайс! Рад видеть вас снова. — Питт взял руку Мэлори и плавным, абсолютно естественным движением поднес к губам.

— Спасибо, что уделили нам время. Это Флинн…

— Да. Мистер Хеннесси. — Питт слегка наклонил голову. — Как поживаете?

— Спасибо, хорошо.

— У наших друзей есть вопросы и сомнения, — сказала Ровена, передавая Питту заранее приготовленную чашку чая.

— Естественно. — Питт сел. — Полагаю, вы считаете нас… — Он вопросительно взглянул на Ровену.

— Сумасшедшими, — подсказала она и взяла со стола тарелку. — Лепешки?

— Да, сумасшедшими. — Питт намазал на лепешку джем. — Хочу заверить вас, что мы в своем уме, хотя, если бы это было не так, я говорил бы то же самое. Скажите, мисс Прайс, вы не передумали?

— Я взяла деньги и дала слово.

Лицо Питта немного смягчилось.

— Да. Но для некоторых ни то ни другое не имеет значения.

— Для меня имеет.

— Все может измениться, — заметил Флинн. — В зависимости от происхождения денег.

— Намекаете на то, что мы можем оказаться преступниками? — Румянец, вспыхнувший на белых, как снег, щеках Ровены, выдал ее возмущение. — Крайне невежливо с вашей стороны являться сюда и обвинять нас в каких-то махинациях.

— Репортеры обычно не церемонятся. Как и братья, защищающие своих сестер.

Питт что-то пробормотал на незнакомом языке и провел пальцами по тыльной стороне ладони Ровены — так жестом успокаивают разъяренную кошку, готовящуюся к прыжку.

— Понимаю. Дело в том, что я немного разбираюсь в финансах. Деньги получены абсолютно законным путем. Мы не сумасшедшие и не преступники.

— Кто вы? — спросила Мэлори, опередив Флинна. — Откуда вы?

— А вы сами как думаете? — Питт мягко уклонился от ответа.

— Не знаю. Но мне кажется, вы считаете себя воплощением наставницы и воина, которые не смогли защитить спящих принцесс.

Питт поднял бровь.

— Кое-что вы уже знаете. Хотите узнать больше?

— Да. С вашей помощью.

— Нам не позволено помогать таким образом. Скажу лишь одно. Мы не только наставница и воин, но и преданные друзья, и сие усиливает нашу ответственность.

— Это всего лишь легенда.

Взгляд Питта снова стал непроницаемым.

— Наверное, поскольку подобное выходит за границы вашего разума и вашего мира. Тем не менее хочу заверить вас, что ключи существуют.

— Где стеклянная шкатулка?

— В надежном месте.

— Могу я еще раз взглянуть на картину? — Мэлори повернулась к Ровене. — Я хочу, чтобы Флинн тоже увидел.

— Разумеется.

Женщина встала и повела их в зал, где висело полотно.

Приближаясь к картине, Мэлори услышала восхищенный вздох Флинна.

— Потрясающе! Скажите, кто ее написал?

— Тот, — тихо ответила Ровена, — кто знает, что такое любовь и печаль.

— Тот, кто знает Мэлори. А также мою сестру и Зою Маккорт.

Ровена вздохнула.

— Вы циничны, Флинн, и вдобавок подозрительны. Но поскольку вы взяли на себя роль защитника, я вас прощаю. Мы не желаем зла Мэлори, Дане или Зое. Наоборот.

«Почему-то ей хочется верить…» — подумал Флинн.

— Согласитесь, довольно странно видеть здесь лицо своей сестры.

— Вы сделаете все, что в ваших силах, ради безопасности и благополучия сестры. Я понимаю такую любовь и верность. Восхищаюсь ими и уважаю. Мы с Питтом не желаем Дане зла. Клянусь вам.

Флинн повернулся к Ровене, уловив то, что не было сказано вслух.

— Значит, ей угрожает кто-то другой?

— Жизнь полна опасностей, — ответила Ровена. — Ваш чай остывает.

Она повернулась к двери, в проеме которой появился Питт.

— Там, в машине, очень большая и очень несчастная собака.

Раздражение и резкость хозяев нисколько не смущали Флинна, но эти слова заставила его болезненно поморщиться.

— Это мой пес.

— У вас есть собака? — в голосе Ровены послышались нотки, которые трудно было предположить, глядя на нее, — детские.

Просияв, она схватила молодого человека за руку.

— Флинн называет его собакой.

Хеннесси бросил на Мэлори виноватый взгляд и повернулся к Ровене.

— Вы любите собак?

— Да, очень. Можно с ним познакомиться?

— Конечно.

— Пока ты будешь знакомить Ровену и Питта — на их собственный страх и риск — с Мо, я немного освежусь. — Мэлори небрежно махнула рукой в сторону дамской комнаты. — Я помню, где это.

— Разумеется. — Ровена явно была смущена — впервые за все время их знакомства. Она взяла Флинна под руку, и они направились к выходу. — Что за порода?

— Сложный вопрос.

Мэлори проскользнула в дамскую комнату, медленно сосчитала до пяти и, замирая от страха, слегка приоткрыла дверь. Потом выглянула в коридор и, убедившись, что там никого нет, бросилась в зал, где висела картина, на бегу вытаскивая из сумочки маленький цифровой фотоаппарат.

Она сделала несколько общих снимков полотна, потом сфотографировала детали. Виновато оглянувшись, вновь приблизилась к картине, сунула фотоаппарат в сумку и достала оттуда очки, полиэтиленовый пакетик и небольшой мастихин.