Книга Подобно Войне за Веру, страница 28 – Лиланд Экстон Модезитт

Примерно треть времени, что Тристин провел здесь, он с помощью имплантата изучал файлы сетевой библиотеки медцентра. Но чтиво не казалось увлекательным, а нога горела. Медтехники и доктора уверяли его, что жжение — это хороший знак. Нервы восстанавливаются, как они и предполагали. Им хорошо. У них в ногах не жжет. Они не прикованы к постели с трубочками, воткнутыми тут и там, чтобы удалять отходы обычной жизнедеятельности. Тристин вновь вошел в публичную сеть, на этот раз его интересовали последние известия. В одном из сюжетов показали облаченные в бурое тела вокруг станции Периметра.

— …в сокрушающей демонстрации слепой веры, силы ревяк…

Тристин отключился. Слепой веры? Некоторые из этих типов казались слепыми, но офицер, которого он допрашивал, заявил о сознательном выборе своей веры. Может быть, и другие осмысленно ступают на путь такого учения?

Тристин поднял взгляд. Черноволосая женщина в форме Службы с золотым треугольником субкомандира у ворота стояла в дверях. В руке она держала зеленую папку.

— Можно мне войти, лейтенант?

Он махнул рукой.

— Пожалуйста. Извините, что я не способен…

— Не беспокойтесь. — Она присела на высокий табурет у его постели, и ее глаза очутились на уровне глаз Тристина.

— Я субкомандир Мицуи… Мидори Мицуи, объединенная разведка. Моя работа — отслеживать нападения на Периметр. — Она подняла папку. — Я принесла кое-какие официальные бумаги, на которые вы сможете позднее взглянуть. Нет, не беспокойтесь, — она положила папку на стол, затем открепила от пояса небольшой звукозаписыватель. Она поставила его поверх папки и осторожно прочистила горло.

— Это официально? — Взгляд Тристина покосился на прибор.

— Не беспокойтесь.

Всякий раз, когда старшие офицеры предлагали не беспокоиться, Тристин беспокоился.

— Знаю. Если старший офицер советует вам не беспокоиться, это недобрый знак, — она улыбнулась. — У вас тьма проблем, но прямо сейчас ваша главная проблема — вылечить ногу. Некоторый отдых не повредит и вашей нервной системе. Что мне нужно, так это подробности о нападениях на Восточную Алую Тройку. Ваши впечатления, мнения, заключения. Сканнеры и банки данных — всего лишь набор цифр, а выводы — удел человека.

— Сканнеры, помимо прочего, не очень-то хорошо улавливают ревяк.

— Это не наша проблема. Но как вы обнаруживали ревяк? Согласно записям, вы отреагировали на опасность раньше сканнеров. Почти на две минуты раньше.

— Я не доверял сканнерам после недавних налетов. Когда нам объявили КонОб Один, я понял, что пора действовать, чтобы меня опять не застигли врасплох. Я высматривал пыль, изменения в рисунке света и тени, что угодно. Сперва я увидел пыль. Потом посыпались снаряды, затем появились танки. Их видно в ореоле пыли. Солдаты не подходили довольно долго.

— А как с танками? Вы заметили в них что-нибудь необычное?

— Уверен, большая часть сведений имеется в сети. Они маленькие, парят в воздухе, отсутствует отдельная башенка, чтобы повернуть орудие. Это означает, что вес — проблема для них. То ли важна численность, маленьких танков можно транспортировать больше, то ли у них недостаточно горючего для более тяжелых машин. Судя по всему, эти танки рассчитаны на движение по равнине.

— Почему вы так подумали?

— Я не подумал… тогда. Но теперь эта мысль кажется здравой. — Тристин пробежал рукой по волосам. Дело явно затягивалось. — На пустошах весьма много неровностей. Противнику приходилось смотреть, куда он двигает машины. Если спуск или подъем слишком крут, воздушная подушка бесполезна. Теряется управление, танк проваливается. На равнине это не проблема, а на пересеченной местности можно потерять машину. Конечно, устройство для парения легче, чем гусеницы. По крайней мере, так должно быть, исходя из стандартных образцов. — Он покачал головой. — Точно не знаю. Сам я достаточно близко не подходил, а сканнеры ни к черту не годятся.

— Мы тоже подумали, что машины предназначены для движения по равнине, — подтвердила она. — ИССКОМ осмотрел обезвреженные танки. На высоких равнинах они продвигались бы очень быстро, и для парящих судов танки исключительно эффективно расходуют топливо. Я не удивлюсь, если мы в конце концов используем какие-то элементы конструкции в своих разработках.

Тристин кивнул.

— Что-нибудь еще о танках?

Он взял себя за подбородок, затем неловко рассмеялся.

— Помню, как подумал, что у танков жутко большие орудия для таких малюток.

Она согласилась.

— Очень мощные снаряды и с большой дальностью полета.

— Огромные орудия на танках-малютках, — с усмешкой повторил свою мысль Тристин, лишь слегка переставив слова. Мицуи внимательно наблюдала за ним, затем спросила:

— Как вам удалось их остановить?

— Вы знаете…

— Мы знаем, что вам удалось обрушить их в ямы, но меня интересуют ваши впечатления.

— Ну… Я попробовал разрывные, один танк закачался в воздухе, но это его не остановило. Мои первые ракеты просто расплескались по броне. Я и решил, что стоит попробовать что-то другое, раз уж мои выстрелы даже не замедляют их хода. Почва там весьма рыхлая… — Тристин облизал сухие губы. — Вот я и попытался создать воронки в грунте, чтобы они на полном ходу ухнули туда. Я прикинул… В действительности — это чутье. То есть, некогда вести расчеты, когда ревяки забрасывают тебя тяжелыми снарядами, а станция разваливается. Двигаясь, они изрядно пылили, и я решил, что им вряд ли известно, насколько там непрочный грунт. Стоит остановиться, и они начнут погружаться, а рывки только усугубят положение. А еще надеялся, что мелкий песок забьет их системы.

— Так и случилось. У двух танков сгорели двигатели. Но откуда вы знали, что это подействует?

— Я и не знал. Знал только, что все остальные способы их остановить — бесполезны. Знал, потому что проверил. А у меня было не очень много времени.

— Это другое дело. Почему вы не истратили все разрывные на танки?

Тристин пожал плечами. Трубочки и провода покачнулись. Движение отдалось в больной ноге, и огненная вспышка боли пронзила спину.

— А какой смысл? Ревяки просто шли на приступ с помощью танков. На территории станции танки бесполезны. Ее нельзя захватить без солдат. Если бы я потратил весь боеприпас на танки, то что бы я делал, когда вся орава хлынула из-за холмов?

— И вы спокойно смотрели, как танки обстреливают станцию, хотя имели достаточный боезапас, чтобы отбить их на некоторое время?

Тристин открыл рот, затем захлопнул. Его словно в чем-то обвиняли.

— Не совсем. Ракеты и разрывные не могли остановить танки. Они годятся, чтобы остановить солдат.

— По словам вашего техника и аварийной бригады, вы решили не пользоваться убежищем, а оставались в бронескафандре почти двадцать четыре часа.