Онлайн книга «Татуированная кожа»
С некоторых пор Вольф испытывал к полковнику неприязнь. «Старый, жирный, краснорожий, а она совсем девочка, стебелек... Как она с ним...» Он сбился с мысли: все термины, служащие для обозначения того, о чем он думал, были непристойны и циничны, а потому не подходили к любому связанному с Софьей Васильевной делу. «Видно, отбывает повинность, лишь бы отвязался... Она скромная, наверное, даже свет не разрешает включать...» – Имейте в виду, действовать придется в условиях, приближенных к боевым. При десантировании будут применяться установки «Дождь», через десять минут после приземления личного состава сбросят бронетехнику. Кто будет копаться, тех раздавит в лепешку! По колоннам прошел недовольный ропот. Полковничья фуражка чуть приподнялась – видно, Чучканов стал на носки. – А как вы думаете? Допустимые потери на учениях такого уровня составляют четыре процента! Укладывайтесь в нормативы, четко выполняйте приказы, умейте работать с картой, проявляйте бдительность – и все будет нормально. Но разгильдяйства не прощает ни война, ни учения! А у нас будет очень высокое руководство, возможно, сам министр! Фуражка опустилась на прежнее место. – А может, даже и кто-то еще большего ранга. Так что старайтесь, не падайте вниз, как куски дерьма, а летите орлами, парите! Динамики на миг смолкли, и бойцы замерли в ожидании команды «разойдись» – время обеда уже наступило. – Только с дисциплиной у нас хреново! – неожиданно рявкнул Чучканов. – И если я узнаю, кто сорвал розу в оранжерее, то ноги выдерну! И не посмотрю – лейтенант это или капитан! По сомкнутым рядам снова прокатился ропот – на этот раз удивленный. – Какую на хер розу? – неизвестно у кого спросил Шмелев. Стоявший рядом Вишняков пожал плечами. Другие ребята тоже недоуменно переглядывались. Только Вольф знал, о какой розе речь. О той, что он в Женский день подарил Софье Васильевне. А она, видно, принесла цветок домой. Значит, придала подарку значение. Радостное возбуждение раздуло грудь, ударило в голову. – Совсем охуел! – сержант зло сплюнул. – Садовник долбаный! Сидел бы лучше в оранжерее, чем «Дождь» запускать на нашу голову! Давно гробы не отправляли... – Разойдись! – прогрохотали динамики. Строй распался. Вольф поймал на себе внимательный взгляд Серегина. – С «Дождем» они свои четыре процента быстро выберут! – не успокаивался Шмелев. – А что это такое? – спросил Вольф, чтобы скрыть переполняющие его чувства. –Автоматические многоствольные пулеметы! – в сердцах выматерился Шмелев. – Спускаются на парашютах и лупят вкруговую вниз по площадям! Не дай бог их обогнать... Так часто бывает: человек-то потяжелее... Эти засранцы на пять минут ошибутся, и нам хана! А когда им время рассчитывать, если они розочки считают! – На Красноярских маневрах корректировщиков сброса побило, – мрачно произнес Киря. – Корректировщики вообще смертники! – подтвердил Шмелев. – Они же внизу сидят и «Дождь» наводят, а он по ним и лупит... В туалете Шмелев неожиданно крикнул: – Что раскорячились над очком, как куски дерьма? Летайте орлами, парите! Но ожидаемого веселья шутка не вызвала, только Бритый Гусь принужденно рассмеялся. Настроение у ребят было подавленным. Возле столовой Вольфа неожиданно отозвал в сторону Чувак. – Слышь, Волков, как ты это дело провернул, с фамилией? – Какое дело? – не понял тот, удивленный непривычным дружелюбием. Старший сержант находил любой повод, чтобы придраться к нему и навесить внеочередной наряд. А сейчас вдруг заговорил человеческим языком! – Ну как фамилию поменял? – настороженно стреляя глазами по сторонам, продолжал расспрашивать Чувак. – Я тоже хочу, но не знаю, к кому подступаться... С этим у старшего сержанта действительно возникла проблема. На боевых заданиях разведчики пользовались прозвищами, обычно это были производные от фамилий: Серегин – Серж, Лисенков – Лисенок, Дранников – Дрын, Волков – Волк... А у Чувака кличкой стала фамилия без всякой переделки, но использовать фамилии в дальнем поиске устав разведки категорически запрещал. К тому же, в отличие от боевых прозвищ, слово «Чувак» оставалось именно кличкой – обидным ярлыком, поводом для насмешек. Вольф непроизвольно улыбнулся. – Так я-то ничего не менял, товарищ старший сержант. Вольф по-немецки это то же, что Волков по-русски. Перевели просто – и все. – Ну вот и я хочу так же... Чувак облизнул толстые губы. Чувствовалось, что он волнуется и этот разговор имеет для него большое значение. Очевидно, почувствовав что-то необычное, сзади к старшему сержанту подкрадывался Шмелев, тараща глаза и приложив палец к губам. Со стороны за ним наблюдали Киря, Енот и Зонт. Вольфу с трудом удавалось сохранять серьезное выражение лица. – Напишите рапорт генералу – так и так, прошу перевести мою фамилию на другую. Только не знаю, что после такого перевода получится... – А что? – Фраер, стиляга, пижон... Улыбка Вольфа стала откровенно издевательской. – Я иду и пою бэ-само-муча, как порядочный пижон, ча-ча-ча!! – дурашливо заорал подкравшийся вплотную Шмелев. Чувак вздрогнул и шарахнулся в сторону. Киря, Енот и Зонт визгливо загоготали. – Я тебе подберу прозвище, братишка, и фамилию менять не надо! Чувка! Или Чурка. Как больше нравится? Гогот стал еще громче и визгливей. Старший сержант вспыхнул, сжал кулаки, дернулся было к Шмелю, потом повернулся к Вольфу, замахнулся. – Ах ты, салага! Вольф пружинисто отпрыгнул, привычно вскинул напряженно полусогнутые ладони на уровень груди. – Первый раунд! – ернически объявил Шмелев. – Мочи, Чувка, бей! Не бойся, я за тебя! Чувак зло сплюнул. – Чего ты меня подъебываешь. Шмель?! Я тебе молодой, что ли?! – А ты меня тоже подъебни. Когда я срать сяду! Киря с приятелями изнемогали от хохота. – Ну ладно, я вам сделаю! – с угрозой сказал старший сержант. В тот же день он устроил проверку тумбочек и выбросил в выгребную яму неуставные плавки Шмелева, которыми тот очень гордился. * * * – Where codes of start? How much person in the command point? [16] Софья Васильевна улыбается. – Почти правильно, Серегин. Только вы пропускаете глаголы. Где находятся коды. Сколько человек находится в командном пункте. Какой здесь необходим глагол? Серж напрягается, морщит лоб. Только он и Вольф немного разбираются в языке, остальные шестеро тупо зубрят непонятные слова, чтобы уклониться от хозработ. |