Книга Маленький дьявол, страница 42 – Ирина Оловянная

В ящике лежала залитая в прозрачный пластик голова горыныча. Вот это да! Только вчера жалел об этом трофее. Поднять я его, правда, не смог. Но все равно здорово — будет стоять у меня на полке. При свете дня горыныч оказался красивым ярким созданием. Темно-зеленая чешуя верхней части головы переходила в более светлые щеки. Ноздри были обведены оранжевой каймой. Из зубов можно наделать десантные ножи, а раскрытые фасеточные глаза сияли на солнце всеми цветами радуги.

На празднование моего дня рождения я пригласил всех, кто обитает на вилле. Только некоторые охранники были вынуждены стоять на посту, и их товарищи подменяли их ненадолго, чтобы те могли выпить по стаканчику (сока, разумеется, они же на работе) за мое здоровье и долголетие. Первое мне понадобится, а второе не грозит.

Филиппо произнес речь о том, что я всегда был маленьким дьяволом (счастливые местные кадры этого не знают), далее шли описания взрывов, прыжков с деревьев прямо на плечи охранника, опытов над сигнализацией, белых цветов на клумбе, неожиданно за ночь посиневших, и так далее и тому подобное. А теперь, когда мне исполнилась чертова дюжина лет, он всерьез подумывает подать рапорт с просьбой о переводе его куда-нибудь в джунгли истреблять горынычей, потому что это не так опасно, как иметь дело со мной, а он как раз собрался жениться. Его тоже все поздравили, так что можно считать, что его помолвка с Марией состоялась тут же.

Один из местных охранников предложил Филиппо поменяться местами тут же. Энрик, по его разумению, гораздо интереснее и умнее горынычей. Это что, комплимент? Остальные сразу же поддержали такую прекрасную идею, грозясь скормить Филиппо этим самым глупым горынычам за то, что он увел самую красивую девушку.

Я же в своей ответной речи обещал ему страшную месть за сравнение меня с таким миролюбивым созданием, как дьявол. Как бы он и впрямь не перевелся куда-нибудь в джунгли.

«Буси-до — Путь воина — означает смерть. Когда для выбора имеется два пути, выбирай тот, который ведет к смерти. Не рассуждай! Направь мысль на путь, который ты предпочел, и иди!..» («Сокрытое в листве» [42] ). Как, интересно, такие традиции могли существовать веками? Почему они не вымерли? Красота и утонченная культура этого мира завораживали. Немыслимая жестокость и такая же тонкость восприятия. Стихи сочиняются параллельно с отбиванием смертельных ударов. Пейзажная лирика обязана своим существованием многочисленным самоубийцам. Я должен это понять, я хочу это понять.

Ночь кончилась слишком быстро.

За завтраком проф заметил, что отправлять меня плавать просто опасно: засну и утону. Я смиренно выслушал длинную нотацию и отправился спать. И пусть проф не делает вид, что не догадывался, к чему приведет его подарок. То, что я буду читать ночь напролет, было очевидно с самого начала.

— Не слишком ли много у тебя увлечений? — спросил проф за ужином.

— Не-а, всего-то: история, математика, физика, компьютерный взлом и теперь еще будет фехтование, — перечислил я.

— Я рад, что в этот список не вошла охота на горынычей.

— А? Это я просто забыл назвать.

— Помнишь, мы с тобой говорили о твоем образовании? Надеюсь, ты не передумал сдать экзамены за среднюю школу?

— Конечно нет. Но для стопроцентного результата надо к ним подготовиться.

— А потом? Какое образование ты хочешь получить?

Сложный вопрос. Хочу все вместе. Но на Этне нет ни одного исторического факультета. И вообще, я быстрее по книгам научусь всему, чему сам захочу.

— Не знаю еще. Надо посмотреть программы курсов математического и физического факультетов, кое-что я уже знаю. А что, вы предлагаете мне официально учиться в университете?

— Может быть. Тебе это не нравится?

— Потеря времени. Самостоятельно быстрее.

— Ну смотри, дело твое. Если передумаешь — мое предложение остается в силе.

Надо и впрямь готовиться к экзаменам — но лень. Начну этим заниматься, когда вернемся в Палермо. А здесь мы проведем еще пару недель, так что я успею понаслаждаться японской поэзией пополам с римской стратегией. И историей любимого мною кемпо, кстати, тоже. Вот откуда оно пошло. Ниндзя понравились мне даже больше самураев — коллеги. И выдумщики. Кое-какие шутки можно попробовать повторить. А хокку Басё написаны про меня. Про меня прежнего:

Зимние дни в одиночестве.

Снова спиной прислонюсь

К столбу посредине хижины. [43]

* * *

Так, понятно, изучение истории Европы приводит в Рим, а истории Японии — в Китай. Когда я, интересно, буду все это читать? У меня действительно слишком много увлечений. А, ладно. Все равно отказаться от чего-то невозможно. Нечего и мучиться по этому поводу.

Чего только нет в интернете? Этну колонизировали лет триста назад с Новой Сицилии. Тогда уже весьма развитой и богатой. Поэтому сеть здесь сделали сразу и сразу загрузили в нее несколько совершенно замечательных баз данных. Правда, ими по большей части никто не пользовался уже много лет. Впрочем, несколько серьезных исследований техник различных школ ниндзя я нашел без труда. И трактат Сунь Цзы [44] тоже нашел — чтение на ближайшую ночь, если проф не заметит.

— Эту ночь ты будешь спать, — заявил проф безапелляционно, — и не вздумай протестовать, а то я уберу твой комп.

— У-у! — взвыл я, — А когда же мне читать? И вообще мне уже немного больше пяти лет…

— Да? Ведешь ты себя не слишком разумно. И так сегодняшний день псу под хвост. Так убирать комп?

— Не надо, — вздохнул я, — А в джунгли мы так и не сходим?

— Еще не нагулялся?

— Так ночью же ничего не видно! Днем бы сходить. Обещаю не дергать горынычей за хвосты.

— Поинтересуйся с утра у синьора Альгеро: найдется в охране любитель бродить по джунглям — тогда сходим. А без проводника не пойдем.

— Как это, интересно, и вы, и я выбрались оттуда живыми, да еще и ночью?

— Я — совершенно спокойно, а ты — чудом. Чудеса случаются не слишком часто, — невозмутимо ответил проф.

Наутро я сразу побежал советоваться к начальнику охраны.

— А, чертенок! — приветствовал он меня.

Точно, Филиппо я не просто отомщу, я страшно отомщу.