Онлайн книга «Искусство войны»
|
– Хочешь сразу же взять реванш? – поинтересовался мой друг самым издевательским тоном, на который только был способен. Хм, придется теперь и его охранять. Очень довольный нашими достижениями Тони прыгал вокруг, но на шею не вешался. Хороший мальчик: на ногах мы держались не без усилий. К нам подошел синьор Адидже: – Вы трое – ко мне в кабинет, – приказал он. Да-а, всех троих призеров он недавно лечил. Это, наверное, он принес удачу Джакомо. Лео очень расстроен. И он единственный человек, которого я не могу утешить, потому что он сильнее. Представляю себе, как он на меня посмотрит, если я поинтересуюсь его самочувствием. Лео избавил меня от проблем, подставив мне свое широкое плечо: – Похоже, сам ты до врача не доползешь, – заметил он. – Рука болит? – Не настолько, чтобы падать, – ответил я, но от помощи не отказался. – Зато я понял, зачем надо не думать. Лео ухмыльнулся. Я бы сейчас лучше пошел на пляж – полежать часик, а придется тащиться в другую сторону. Впрочем, ничего такого смертельного синьор Адидже у нас не нашел: поворчав на мальчишек, которые готовы умереть за свои чертовы медали, он велел нам беречь ногу, спину и руку и отпустил восвояси. Ха, сам хорош. Кто не свел со щеки ну очень живописный шрам, прямо как у немецких буршей: наверняка специально, чтобы производить впечатление на новобранцев (они считают всех военных врачей тыловыми крысами, пока сами не повоюют). * * * Вернувшись домой, я улегся на горячий песок. Сегодня все проблемы могут идти вдаль, ловить не буду. Я и вообще паинька последнюю неделю, надо отдать должное Ловере, на шалости просто нет ни сил, ни времени. На чтение – тоже, и это гораздо хуже. – Знаешь, чем плоха «сумма мест»? – спросил меня Алекс, устроившись рядом. – Ну? – Можно выиграть все виды, кроме одного, а в итоге оказаться черт знает на каком месте. – Ммм, да. Есть такое дело. Ты это к тому, что я должен срочно придумать, как выиграть «Ночной бой»? – Догадливый! Прямо сердце радуется! Я только повернул голову и посмотрел на него, угрожающе прищурив глаза. Алекс был серьезно потрясен: он был уверен, что я брошусь повалять его по песочку. – Все ясно, – добавил он грустно. – Думать будем завтра. Я тяжело вздохнул: – Ладно, рассказывай все, что ты про него знаешь. – Прочитать тебе лекцию? – Угу. Я никогда не был… не участвовал… не слышал… – Ясно. Это только так называется «Ночной бой», на самом деле игра длится трое суток. Начнется послезавтра утром. Первые шесть часов на организацию, а потом можно уже воевать. Весь лес под наблюдением, так что даже Скандиано не сможет нарушить правила. – Это греет душу. – Точно. Дети младше тринадцати лет не участвуют, так что Гвидо тоже будет играть в первый раз. Четыре армии, ты будешь командовать одной из них. – Э-э-э, это обязательно? – Ну, делят так: команды, занявшие первые четыре места, – в разные армии, вторые четыре – тоже, причем мы получим самую слабую из них. Зато из третьей четверки – самую сильную. Ну и так далее. – Двадцать шесть не делится на четыре, – заметил я. – Кто-то отсеется по возрасту, а в последних командах обычно такие плохие отношения, что они и сами рады разбежаться. Так что особых проблем с дележкой у Ловере не будет. – Ты не ответил, почему я буду командовать, – напомнил я. – Формально это не обязательно, но по традиции… – Понятно. Придется еще убеждать карбонарскую вольницу, что я могу привести ее к победе. – А ты можешь? – с нарочитым удивлением поинтересовался Алекс. Этого я уже не выдержал: вскочил и обрушился на него сверху. Мы покатились в сторону моря. На линии прибоя снизу был я. Почему ему всегда так везет?.. Мы искупались (скоро будет уже нельзя: закат) и опять пошли позаниматься делом, хватит дурака… э-э, то есть умного, конечно, по пляжу валять. – Ладно, – предложил я, когда мы вернулись на старое место: здесь не слишком раскаленный песок, – поехали дальше. – Угу. Побеждает та армия, которая перестреляет всех остальных. К сумме мест каждой команде прибавляется соответственно один, шесть, одиннадцать или шестнадцать. Второе, третье и четвертое места зависят от времени жизни армии. – Ясно. А если к концу игры останутся целы две армии? – Тогда – дележка мест. – Кто мешает спрятать нескольких своих бойцов так, чтобы их никто не нашел? – Никто. Но еще никому не удавалось. – Странно, лес, я так понял, сорок квадратных километров. Ну ладно, это пока неактуально. Союзы заключать можно? – Никто не мешает. Но с тобой ни Эрнесто, ни Скандиано в союз вступать не будут: в их интересах уничтожить нас пораньше, только так у них появится шанс на победу. И между собой они не договорятся, потому что тогда у Скандиано нет шансов. – Ммм, может быть, его устраивает быть вторым, если первые не мы. – Может быть, – задумчиво сказал Алекс. – Наверное, Лео был прав, Скандиано собирается идти в школу при военном училище. А туда полезно бывает принести медали и грамоты из летних лагерей. А если у него еще будут рекомендации от Ловере, то только очень большая тупость может помешать ему поступить. – Понятно. А он сволочь, но далеко не дурак. И Эрнест об этом не знает. Поэтому такой союз вполне возможен. – Час от часу не легче. Я тебе еще не всё сказал. Лес поделен на четыре сектора, и в первые шесть часов пересекать границы запрещено. Зато потом полная свобода. Поэтому воюют все в основном по ночам. – Понятно. Сектора распределяются по жребию? – Э-э-э, не знаю. Феб закатился за горизонт, и вдоль пляжа зажглись неяркие фонари; когда мы вернемся с ужина, погаснут и они – дальше каждый обеспечивает себе освещение сам. Я утомленно закрыл глаза и замурлыкал что-то немелодичное. Надо подумать. Алекс благоговейно замолчал – Александр Македонский с Пальмаролы думать будет! Покусай его летучие коты! А сам он думать не собирается? Ладно. Моя старая идея с лазаньем по деревьям, плюс снайпер, плюс возможность подчинить ему еще несколько прилично стреляющих ребят… Алекс будет командовать разведкой – отведет душу. Остальное спланировать заранее не удастся: я не знаю, какой участок леса мне достанется и что будут делать наши противники. По песку в нашу сторону кто-то шел. Два человека, и походка незнакомая. Я открыл глаза: к нам приближались двое наших ровесников, оба были смущены, а может быть, даже немного напуганы. Я приподнялся на локтях: они наверняка к нам, наша палатка и естественно сложившаяся территория на пляже – крайняя. Ребята остановились прямо передо мной, оба кусали губы, не зная, как начать разговор. Я вопросительно поднял брови, и один из них расхрабрился: |