Онлайн книга «Искусство войны»
|
Через пару минут перед нами на большом блюде лежа жареный гусь. Я достал кинжал (вилка и столовый нож в этом мире считаются излишней роскошью) и начал отрезать от гуся ногу. Как ни странно (еще утром кинжал был деревянным), нога легко отрезалась. Эльфийское вино оказалось очень слабоалкогольным напитком с сильным медовым привкусом. Алекс даже разрешил Тони его пить (а что делать?). Минут через десять от гуся остались одни косточки, а мы все по отдельности героически пытались решить вопрос, что делать с жирными руками. Наконец, Алекс нашел идеальный выход – пальцы надо облизать. Гномы, во всяком случае, поступали именно так. – Только не вздумай повторить это дома, – предупредил Алекс младшего братишку. – Угу, – согласился Тони, – но теперь я знаю, что так вкуснее. Мы тихо посмеялись. К нам опять подошел трактирщик: – Господа всем довольны? Я кивнул. – Золотой, – заметил он, как будто между прочим. Мы больше не внушали ему опасений. Вот так всегда! Если бы мы разнесли тут все в мелкие щепки, выяснилось бы, что именно столько стоит не только обед, но и четыре превращенных в растопку стола. – Мы швыряемся деньгами после дела, а не до, – возразил я. – А-а-а, так господа наемники ищут работу? – негромко уточнил трактирщик. Я кивнул. – Ну, я мог бы порекомендовать подходящего работодателя… – Но?.. – спросил я с едва заметной угрозой в голосе. – Золотой, – повторил трактирщик, нахально улыбнувшись. Я расхохотался: – Этот господин придет сюда? Трактирщик согласно кивнул: – Очень скоро. – Мы подождем, – заявил я. Улыбка на лице трактирщика завяла, и он, шаркая, удалился за свою стойку. Лео провел рукой по струнам: – А мы-то что будем делать? Просто тянуть время? – Можешь сыграть и спеть, если хочешь. Может, нам даже за это сделают скидку со съеденного гуся. Лео рассмеялся, потянулся за гитарой и запел по-английски: Серые глаза – рассвет, Пароходная сирена, Дождь, разлука, серый след За винтом бегущей пены… Вряд ли гномы и трактирщик знали, что такое пароходная сирена, но и они слушали внимательно. …Черные глаза – жара, В море сонных звезд скольженье И у борта до утра Поцелуев отраженье… В трактир вошел хорошо одетый «господин», но прерывать песню не стал. А сам трактирщик его не заметил. …Синие глаза – луна, Вальса белое молчанье, Ежедневная стена Неизбежного прощанья… У нас с Лео один и тот же любимый поэт. Следовало ожидать. …Карие глаза – песок, Осень, волчья степь, охота, Скачка, вся на волосок От паденья и полета. Нет, я не судья для них, Просто без суждений вздорных Я четырежды должник Синих, серых, карих, черных. Как четыре стороны Одного того же света, Я люблю – в том нет вины — Все четыре этих цвета. [24] Обнаружив, что его слушают затаив дыхание, Лео смутился и опять приставил гитару грифом к стене. «Хорошо одетый господин» подошел к стойке и начал чем-то шептаться с трактирщиком. Похоже, это тот самый «работодатель». Я внимательно его разглядывал: прихрамывает, левая рука тоже не в порядке, а медицина здесь… Тем не менее он, несомненно, самый опасный в бою человек из всех, кого мы сегодня видели. Трактирщик кончил шептать и мотнул головой в нашу сторону: я угадал. Господин шагнул к нашему столу и вопросительно поднял брови. Я кивнул. Он сел спиной к залу – храбрый… или глупый. – Форрест, – представился он. – Энрик, – ответил я. – Вы посредник? Он утвердительно кивнул. – А какая работа? – поинтересовался я. – Про дракона слышали? – Даже видели, – ухмыльнулся Алекс. – Гонорар? – поинтересовался я. На деньги мне, разумеется, наплевать, но играть эту роль так приятно! – Десять тысяч. Золотом, – он ожидал наших ахов, но не дождался. Мы усиленно делали вид, что за меньшие деньги сроду не работали. – Пятнадцать, – выдавил он из себя, – и надо спасти одну знатную даму, если она еще жива, за отдельное вознаграждение, – подмигнул он. – Хорошо, – согласился я. – Аванс? – Нет! Слишком велик соблазн взять и смыться. Гвидо и Роберто в ярости вскочили со своих мест. Я хлопнул ладонью по столу, и они сели обратно. Форрест не пошевелился. Я покачал головой: – На снаряжение. – Сколько? – Я пока не знаю. Увидеть дракона со стороны – не значит догадаться, как его пристукнуть, – я вытащил из кошелька золотую монету, обещанную трактирщику, и покрутил ее в руке. Он это увидел, и его повлекло к нашему столу, как влечет к магниту железные опилки. Я положил деньги на край стола, но, когда он попытался забрать монету, я накрыл ее ладонью. – Скажи, уважаемый, – обратился я к нему так грубо, как только мог из себя выдавить, – что ты знаешь о драконе? – Э-э-э, – потянул трактирщик. – Садись, – предложил я, – разговор будет долгий, а делать пока всё равно нечего, – я кивнул на почти пустой зал. Гномы шептались о чем-то своем, гномьем, пили что-то из больших кружек и уходить не собирались. – Я человек маленький… – затянул трактирщик песню всех трактирщиков от Адама до наших дней. – Но хорошо осведомленный, – отрезал я. – Я видел неподалеку обгоревшие крыши. Пламя он выдыхает? Трактирщик кивнул. – А на какое расстояние? – не выдержал Гвидо. Трактирщик пожал плечами. Я вопросительно взглянул на Форреста. – Я тоже не знаю, – сказал он. – А что говорят посетители? – спросил я, весело глядя на трактирщика. – Они все больше спрашивают, – проворчал тот, очень он был недоволен. Как же, ему по штату положено быть человеком осведомленным. – Ну, девушек он ворует, что покрасивее. – И много? – Э-э-э, ну шестерых здесь уволок. А сколько еще… Бог знает. |