Книга Армагедец, страница 32 – Харик Бу

— А Размик, это в честь кого?

Роберт поменял позу и теперь сидел, обхватив согнутые в коленях ноги, лицо его выражало страдание, хотя по голосу слышалось, что он едва сдерживает смех.

— Наверное, в честь Эразма Роттердамского, — успел произнести он, хотя последние слоги уже были смешаны приступом хохота.

Он обхватил голову руками, но даже не пытался справиться с собой. Через несколько минут он вроде затих, но при взгляде на длинное, изумленное лицо гостя, зашелся снова. Слезы все еще стояли в глазах, когда на тропинке наконец-то показалась знакомая, маленькая фигурка. В линялых джинсах, легкой выцветшей рубашке и солнцезащитных очках Диана казалась совсем подростком. Воскресенье, можно позволить себе расслабиться.

Молодая женщина казалась озабоченной. На вопросы отвечала как-то невпопад, а потом махнула рукой и призналась:

— Неприятную статью скачала из Интернета, — сказала на армянском, чего ранее никогда не позволяла себе делать в присутствии Брюса.

— Мне отойти? — тактично предложил американец. Роберт отрицательно мотнул головой, но не перешел на английский. Диана что-то сбивчиво объясняла. Роберт расспрашивал, а чувствующий странную неловкость Брюс делал вид, что его страшно заинтересовал парящий в вышине орел, похожий на существо из иного, фантастического мира.

— Так что же ты мне голову морочишь, — грубовато воскликнул Роберт, наконец-то переходя на английский, и буквально вырвал из рук Дианы несколько листочков бумаги.

— Не нужно ко мне придираться, я не имею к этому никакого отношения, — парировала та и, обращаясь к Брюсу, продолжила: — Пойдем, пусть подавится своей информацией. Почему все, за что я ни возьмусь, нужно, оказывается, делать иначе? — сказала возмущенно, но голос ее предательски дрожал.

Захватив бутерброд, она отошла и демонстративно уселась спиной к ним. Брюс осуждающе глянул на Роберта, который моментально погрузился в чтение, и направился вслед за обиженной, неся в руке большую кисть винограда, похожего на диковинную, умудрившуюся нахохлиться в полете птицу с «оливковой ветвью» мира.

Когда он вернулся, Роберт сидел, выпятив нижнюю губу, смятые листки валялись рядом.

— Что, плохи дела? — завел разговор американец.

— Полный… — последовал наполовину непонятый ответ.

Брюс попытался воспроизвести впервые услышанный термин, на что Роберт, неожиданно нервно развеселившись, отреагировал:

— Ага, ты еще громче скажи, совсем хорошо получится.

— Понимаешь, этого звука в английском нет, получается «ts» вместе, очень трудно воспроизвести, но звучит экспрессивно, — серьезно анализировал американец, вызвав у собеседника новый приступ немного мрачного веселья.

— Брюс, я тебя очень прошу, прекрати. Это очень некорректное, мягко говоря, выражение. Даже с русского на армянский не переводится, так и произносится в оригинале.

— Нет, я не буду объяснять, — продолжил он, решительно отметая просьбы, — на вот лучше, прочитай. — И Роберт протянул несколько из принесенных листков.

То, что это полная катастрофа, Брюс понял с первых же строк. Малоизвестный журналист, какой-то Вим Петере, написал огромную, снабженную броскими фотографиями статью о грандиозном строительстве, которое велось в Скалистых горах. Расписано было все: колоссальные резервуары для воды и нефти, помещения для станков и строительных материалов, упакованных для длительного хранения, подземные отели, многокилометровые коммуникации…

Оставалось непонятным, как он смог разнюхать все это. Вероятнее всего, спланированная утечка информации, и тогда следовало задаться вопросом, кому это выгодно. По данным этого чертового журналиста, проект назывался «Ковчег», а работами руководил трех-звездный генерал Люк Карпентер. Хуже всего было то, что среди ученых, которые занимались данной проблемой, фигурировал Роберт Элоян в трудно выговариваемой английской транскрипции — Aeloian.

— А твое правительство быстро ориентируется. Судя по всему, уже два года ведут работы. Почти сразу после моей первой статьи, — невозможно угадать одобрительно или осуждающе, комментировал Роберт, в упор глядя на собеседника.

— Да. Традиционный прагматичный американский подход. Я же говорил, что тебе верят… — Брюс вновь ощутил давно забытую неловкость.

— Мне верят, это правда, и вот ты здесь…

Голос Роберта сел, стал утомленным, глухим, словно доносящимся издалека. Складка залегла между бровями, и взгляд карих глаз стал недобрым.

— Ты наивно предполагал, что не являешься человеком значимым и интересным для всех, — пошел напролом американец. — Наше правительство финансирует многие разработки во всем мире, если результаты могут оказаться весомыми. Это двигает прогресс, согласись…

— И спасает Америку… — злость Роберта, казалось, отступила. — Цинично немного, а впрочем, этого и следовало ожидать. Я ничего не скрываю, ты это заметил? Все равно, главное вот здесь. — И Роберт указал пальцем на собственную голову.

— Что теперь будет? — вмешалась в разговор Диана, которая незаметно подошла к ним, привлеченная громкими голосами, и аккуратно села на край подстилки.

— Боже мой! — неожиданно воскликнул Роберт, невольно или намеренно отвлекаясь. — Как же ты хороша в этой позе, словно «Нимфа, ужаленная скорпионом» Бартолини.

Женщина протестующе махнула рукой, слегка покраснела, но на сей раз не ушла, а повторила вопрос.

— Ничего не будет, — решительно ответил Роберт, — пришлют пару молчаливых горилл для соблюдения порядка. Заинтересуются Брюсом и его участием в нашей работе. Приедут корреспонденты, залезут в каждую щель, налгут вне всякой меры, раструбят на весь мир — и начнется дикая паника. Всесветная паранойя как достойный финал Человеческой цивилизации…

— Ты знаешь, а ведь я тебе до сих пор не верила, — едва слышно проговорила Диана.

— Как же ты работала? — не скрывая крайнего изумления, воскликнул Роберт.

— Так и работала. С тобой рядом хорошо работать, интересно.

— Это правда, — поддержал ее Брюс, несколько невпопад вмешавшись в разговор, — с вами интересно работать…

Он так и застыл с приоткрытым ртом, потому что в этот момент разразился неистовой трелью мобильник, и ненавистный голос зазвенел в ушах. Лицо американца померкло.

— Вот видишь, наш Джеймс Бонд, похоже, получает взбучку от своего руководства за манкирование обязанностями, — Роберт кивнул в сторону американца, который с совершенно окаменевшим лицом слушал собеседника.

— Я перезвоню позже, — проговорил тот и спустя два десятка секунд режущим, металлическим голосом почти прокричал: — Я же сказал, что перезвоню позже!..

Молчание повисло над ними, словно грозовая туча. Слышно было, как стрекочут кузнечики, посвистывает какая-то птица…

— Это правда? — Диана смотрит на Раске огромными, округлившимися от ужаса, ставшими влажными глазами.