Онлайн книга «42»
|
— Спящая Красавица просыпается и водружает знамя свободы, равенства и братства, — не задумываясь, подытожил я с чашкой кофе в руках, обозревая с высоты замковой террасы небольшую стайку монахинь на переднем плане, далее пологие крыши, сладко заснувшее озеро и тупой зуб Монблана в коме. — А можно бы и помочь ей! — с неприятным напором вмешивается Анна, после чего мне не приходит в голову ничего лучшего, чем заявить, что лучший зомби — это негативный зомби и наибольшего эффекта мы можем достичь путем террора, но не в обычном, кустарном смысле, вроде известной доселе мертвецкой халтуры некой группки цветоводов-любителей, а с размахом, устраивая по-настоящему опустошительные акции промышленного масштаба: подложить горы динамита в виллы и конференц-залы властей предержащих с бикфордовыми шнурами моментального действия; добыть и подготовить к запуску боеголовки, в том числе ядерные; разыскать лаборатории по производству биологического и химического оружия и истребить целые города, отравив питьевую воду, разумеется, только в ненавистных странах и регионах. Реакция современников была довольно болезненной, если я правильно помню. Но после того как Кубота в шутку пощупал мой лоб и прописал выпить чашку свежего кофе «шюмли» с соседнего столика, мы примирились и поднялись с мест, дабы наполнить наши заплечные мешки самым необходимым. Подготовить депозитарии, припрятать наличные, украшения, драгоценности и драгметаллы в водонепроницаемых мешочках и романтических сундучках в самых неожиданных местах (последняя урна по правой стороне перед туннелем через Монблан, под семнадцатой березой в леске под Кельном, в куче листвы за бочкой для дождевой воды около садового домика дядюшки Ханса) — это единственно разумные подготовительные меры к часу «икс», дружелюбно сказал Борис, независимо от того, мечтаешь ли облагодетельствовать себя или весь мир. (Забывчивые или недогадливые зомби при этих словах срываются с места и бегут оборудовать закрома. Но не мы.) Коппе-гробница, куда приходит почта, написала однажды его владелица, изгнанная из большого и живого света. Наш главный интеллектуал Шпербер воспринял ее слова буквально, устроив в ее салоне почтовый ящик. Когда-то в дебрях безвременья, наверное, во втором году, возвращаясь из ЦЕРНа, я заходил сюда забрать седьмой или восьмой выпуск «Бюллетеня». Тем не менее все до странности знакомо как около, так и внутри массивного солидного замка, овитые диким виноградом высокие ворота которого, как прежде, выглядят гостеприимно.. Вольтер отважно идет первым, за ним по пятам — Руссо, преисполненный к нему уважения и ненависти, ведь тот поссорил его с родным городом [62] , в то время как Помпадур, обдумывая, не заказать ли ей в Китае новый сервиз [63] с зелеными карпами и гениталиями ее (троих) любимых в королевском синем цвете, на мгновение внезапно останавливается, так что я мягко, но с неизбежностью коллидирующего элементарного человечка впечатываюсь в ее задний детектор. — Спасибо за поцелуй, — шепчет она и пропадает внутри замка, задавая мне проблему, ибо я, хоть и следую за ней по пятам, не поспеваю за ее мыслями. Что и куда называет она поцелуем? В салоне все та же мебель с красно-серебряной обивкой, бесчисленные маленькие столики с осьминогами подсвечников, строгое зеркало с запутавшимися золотыми крылатыми часами (9:23), раскинувшиеся почти на две стены гобелены с деревенскими сценами, которые производят впечатление двух распахнутых окон с видом на тусклое, матово-мирное, деревенское столетие. Как и прежде, в ампирном кресле сидит Жер-мена де Сталь с полотна Жерара в своей третьей инкарнации — коренастая, вечно краснеющая английская туристка, аутентична благодаря черной кашемировой шали, декольтированному темно-красному костюму, некоему подобию тюрбана на голове. Она читает «Тринадцатый Бюллетень», как же иначе, — следовательно, Шпербер до сих пор жив; однако это скорее листовка, призыв: !ХРОНИФИЦИРОВАННЫЕ! Современники! Временщики! Зомби, избранники, дельфинисты, ЦЕРНисты И анти-ЦЕРНисты! Вместо «БЮЛЛЕТЕНЯ № 13» Вам от Вашего Смерти достойного, смерти бежавшего До смерти серьезного Доктора Магнуса Игнациуса Шпербера Обращено ВОЗЗВАНИЕ Вследствие предположительно всецелого и целокупного Повсеместно и поголовно прочувствованного СОБЫТИЯ Трехсекундной ИНТЕРМИНАЦИИ [64] Ввиду еще более дивных, непостижимых Ошеломительных ПРОИСШЕСТВИЙ Незамедлительно, отбросив страх и оружие, Как свободные хронограждане и достопочтенные хроноличности СТЕКАЙТЕСЬ В ГОРОД ЖЕНЕВУ Ибо: Произошедшее не только чудовищно Но ПОВТОРЯЕМО И ДАЖЕ УСКОРЯЕМО Вероятно вплоть до НАЧАЛА ВСЕХ ДНЕЙ! Стекайтесь, стремитесь, спешите! ВООДУШЕВЛЯЙТЕСЬ! В Женеве не премините обратиться в почтенную, по праву заслужившую всяческого уважения, чрезвычайно достойную врачебную практику точно таких же докторов Доусон & Митидьери Доктор Магнус Шпербер Скрепляет воззвание Отпечатком большого пальца правой руки И данной подписью Коппе, в апреле пятого года 12:47:45 9
Бесстрастность — следствие определенного и обдуманного взгляда на жизнь. В пятой фазе необходимо отыскать или придумать точку опоры, чтобы выбраться из депрессии, как следствия наших тщетных, с каждым разом все более отчаянных эксцессов. Кубота утверждает, что стал фанатичным фаталистом. И может беззаботно пойти в Женеву, чтобы заново открыть свой бар. Отпечатки пальцев одиннадцати шильонских Шперберов подтвердили подлинность листовки и существование ее автора. Какие бы события ни ожидали «дома», они обещают быть весьма интересными, поэтому Кубота безоговорочно хочет там присутствовать. — Без оружия? — спрашивает Борис. Еще ни разу в жизни, и тем более ни разу за пять ложнолет, не дотрагивался он до столь дурацкой и отвратительной вещи, как оружие, вскричал тот. А в Японии время уже однажды останавливалось, в 8 часов 15 минут, то есть четыре часа, восемь дней, пятьдесят пять и пять лет тому назад [65] . Оружие всегда ничтожно. |