Онлайн книга «Замри и прыгни»
|
На лавке напротив произошло какое-то шевеление, и Андрей Андреевич, напрягши усталые глаза, увидел Катьку. Да не одну! Бесстыдно раздвинув голые колени, Катька умело расстегивала брючный ремень какому-то мужику, стоявшему к Распопову спиной. Спина была очень знакома. Андрей Андреевич ее сразу признал. Депутат! Старый похабник расстегнул на Катьке блузку и теперь дергал ее за соски, как будто пытался подоить. Распопова аж передернуло от отвращения, а наглой девице хоть бы что! Смеется, закатывает глаза, словно получает неземное удовольствие. Вот так же она и с ним… Паскуда! Катька тем временем справилась с депутатскими штанами и припала к вельможному паху, почмокивая и постанывая. Депутат же изогнулся, как акробат, — поди ж ты, пожилой человек, а как может! — и сделал мостик назад. Теперь его лицо было совсем близко к Распопову. Только перевернутое вверх тормашками. На этой распаренной похотью роже вдруг выросли и затопорщились усы. Черные, длинные, закрученные в кольца. Катька оторвалась от депутатского члена и, навалившись всем телом на народного избранника, стала целовать его в губы, слизывая усы и жадно причмокивая. Лицо сладострастника снова изменилось, помолодело, и, когда Андрей Андреевич, не в силах наблюдать такой разврат в публичном месте, отвел глаза, а потом взглянул на парочку снова, на месте депутата был уже помощник мэра. Этот уселся на девчонку верхом и вовсю скакал на ней, как заправский кавалерист. Только тут Андрей Андреевич понял, на кого он похож: на Буденного. Отсюда и усы. Тут прямо огнем садануло внутри головы: они же все сифилитики! Заразят Катьку, а она — его… Если уже не заразила! Вон она как с ними запросто. Сразу видно, не в первый раз! Распопов хотел было крикнуть, предупредить, даже подскочил со своей скамейки, но тут явился сержант с дубинкой и снова ударил его по голове. Очнулся Андрей Андреевич от того, что чьи-то руки, ласковые, родные, любимые, баюкали его горемычную голову на коленях. Потом оказалось, что и не только голову. Он весь, сам, свернувшись в уютный комочек, лежал на мягких женских ляжках, поддерживаемый сильно и нежно, и та, что его держала, бережно покачивалась в такт колыбельной песенке: «Баю-баюшки-баю, не ложися на краю». Распопов повозился, устраиваясь поудобнее, потому что одна рука свешивалась почти до пола, и ей было холодно, уткнулся носом в теплый мягкий живот и со счастливой радостью понял: Рита! Это она вернулась, спасла его от злых недругов, от развратной Катьки, от депутата и помощника мэра и теперь утешает, убаюкивает, успокаивает. Стало хорошо-хорошо. И спокойно. — Ритуля, — промурлыкал Распопов. — Ты никуда не уйдешь? — Конечно, нет, — ответила жена. — Я не могу без тебя, я тебя спасу и никому не дам в обиду. — Мне было так плохо одному, — пожаловался Распопов. — Меня били, надо мной издевались, почему ты так долго не шла? — Я разбиралась с твоими врагами. Я их всех убила. — Всех? — Всех. — И Катьку? — Ее в первую очередь. — Правильно, — одобрил Распопов. — Еще надо убить депутата и мэра. — Ради тебя я убью всех депутатов, — пообещала Рита. — И всех мэров. Тогда мэром станешь ты. — Хорошо, — кивнул Андрей Андреевич, — я согласен. А ты? — Я буду работать в нашей фирме. Как раньше. У нас все будет как раньше. Мы же семья. — Еще надо убить милиционера с дубинкой, — спохватился Распопов, — и взорвать джип «вольво», который на меня наехал. — Есть! — козырнула Рита. — Слушаюсь, мой генерал. Разрешите выполнять? — Разрешаю, — махнул рукой Распопов. — Когда вернешься с боевого задания, свари мне манную кашу. Рита ушла, чеканя шаг, а Андрей Андреевич раскинулся на мягкой постели, прикрывшись теплым одеялом. Под пуховой мягкостью было душно, даже жарко, но Распопов так устал от пережитого, что даже двигаться не хотел. Так и уснул. Снова приходила Катька, пыталась вымолить прощение, даже норовила устроиться рядом, пихаясь острыми мосластыми коленями прямо в бок. Андрей Андреевич ее прогнал. Еще не хватало заразу какую подхватить! Ползали на карачках, моля о пощаде, помощник мэра, депутат и тот, из здравоохранения. Распопов лишь устало отмахнулся: кыш, тля навозная! Он знал, что в его жизни теперь все будет хорошо, потому что Рита решит все проблемы. Как всегда. Он улыбался. Утро обещало быть ярким, радостным и счастливым. И оно наступило. * * * Солнце ворвалось внезапно, сразу заняв все небо. Выкатилось прыгучим мячиком из-за дальнего леса и тут же распухло, как воздушный шар, оранжево и ярко. Закружились в радостном танце невесомые пылинки, рассеялся на быстротающие клочки голубоватый дымок очередной сигареты. — Вот и утро, — прищурила мигом заслезившиеся глаза Рита. — Смотри, солнце какое. Добрый знак. Шесть? Давай-ка, моя хорошая, все-таки немного поспим. Часов до одиннадцати. Наши с тобой бывшие раньше двенадцати все равно не очухаются. После таких-то переживаний. Твой еще ладно, дома, надеюсь, все же до постели дополз. А мой в кутузке парится. В восемь его выставят. Пока до квартиры дотелепается. Пока душ примет… Да я не удивлюсь, если он еще и спать завалится. — Ты что, Рит, — укоризненно возразила Зоя. — Какой — спать? Они же сегодня бизнеса лишаются! — Это мы с тобой об этом знаем. А они — вряд ли. — Что значит, вряд ли? — Да то и значит. Вот зуб даю, — Рита забавно щелкнула костяшкой указательного пальца по безупречно-белому переднему резцу, — они думают, что все случившееся — чья-то злая шутка. И все рассосется. Придут на работу ангелы-спасители — Зоя Сергеевна и Маргарита Романовна и все решат. Да они и в мыслях не держат, что ситуация столь серьезна! — Думаешь? — Зоя вздохнула. — А что, вполне может быть. Мой Рыбаков — так точно. В договорах не понимает, в финансовых схемах — тоже. Наверняка решил, что это просто стечение обстоятельств. Это ж надо было, после всего того, что случилось, так напиться! Вместо того чтобы землю носом рыть и выход искать… — Вот-вот. Про Распопова я уж и не говорю. Ладно, давай волшебных капелек и отдохнем. Мы в любом случае должны быть во всеоружии. Ослеплять красотой и безмятежностью. И спокойствием! Спокойствием! Представляю, что будет, когда они нас увидят. — Мой — видел. — Да что он там видел? Проспится. Подумает, что почудилось… Жалко, что ты Карелину все рассказала. Ну, впрочем, сегодня и это неважно. Уже неважно. — Рита сосредоточенно считала тягучие желтые капли, нехотя вываливающиеся из темного пузырька. — Что за панацея? — Лева оставил. Говорит, очень полезная штука. Когда надо срочно расслабиться и уснуть на пару-тройку часов. Встаешь, говорит, как новенький. Словно в отпуске побывал. — Лева? — Зоя с сомнением качнула головой. — И ты ему веришь? — В таких мелочах — да, — тряхнула густой челкой Рита. — А вообще — нет. Я никому из мужиков больше не верю. Никому! А Черный… Он же очень надеется на награду. За услуги. Прямо завтра, тьфу ты. Какой завтра? Сегодня! |