Книга Детский сад, страница 99 – Джефф Райман

— Сцилл, да у тебя иначе и не выходит.

— Тебе нужен настоящий, бедовый бой. — «Бедовый» означало «сексуальный», «бой» — сокращенно от «плейбоя». Даже «б» вышло у Сциллы эдак бойко, как маленький взрыв. Подавшись вперед, она заговорила тихой, неразборчивой для постороннего уха скороговоркой. Чтоб со стороны казалось: мол, вот, две близкие подруги на людях увлеченно беседуют о чем-то серьезном, важном и очень сокровенном.

— Милена, ты оглядись, приглядись внимательней! Да у тебя теперь все плейбои Зверинца в ногах валяться будут! А ведь они не уступят Майку Стоуну, ни один из них. Лично меня от него просто тошнит. Косноязычный, двух слов связать не может, сидит, будто ему кол в задницу забили. Или пуговицы с ширинки срезали.

— Да, — отметила Милена, — так оно и есть.

Лицо у Сциллы сделалось страдальческим.

— Я знаю, — твердила она, драматично опустив веки, — знаю, что с мужиками тебе не везло. Что они как-то с тобой не очень…

— Вот уж слава богу, — попыталась вставить Милена.

— Но нельзя же вот так, кидаться на первого встречного, слегка обратившего на тебя внимание! Ты, наверное, обижаешься?

«Сцилла, душа моя! Да будь на моем месте кто-нибудь другой, тебе бы уже как следует влетело». Милену сейчас так тянуло расхохотаться, что губы невольно расплылись в широкой улыбке. При этом она лишь покачала головой: дескать, нет, не обижаюсь.

— Так что же ты тогда улыбаешься? — спросила Сцилла опечаленно. — Да, Милена, я понимаю. Ты всегда свою боль прячешь за улыбкой.

Наконец Милена не выдержала и, схватив подругу за руку, рассмеялась.

— Я выхожу за него замуж именно потому, что вообще не хочу выходить ни за кого замуж.

За все это время Милена освоила искусство быть откровенной. Настолько, что даже нельзя толком определить: правду ты говоришь или нет. Или тебе настолько все равно, что «да» и «нет» у тебя неразличимы.

Она поглядела на Сциллу с улыбкой, которой у нее раньше не было: улыбкой закаленного перипетиями человека.

— Выходить замуж я и не собиралась. Вообще. Но Консенсусу понадобилась, видите ли, красивая легенда. Что ж, будет ему легенда. О том, как встретили друг друга двое астронавтов. Роман под звездным куполом.

— Ты жертвуешь ему все лучшее, что у тебя есть, — тихим голосом произнесла Сцилла.

— Все это лучшее я пожертвовала уже давно. Но не ему, — так же откровенно созналась Милена.

— Получается, надежды никакой? — спросила Сцилла. Она оставалась подругой даже тогда, когда это бывало непросто. Неважно, по какой причине.

— Никакой, — покачала головой Милена. — Хотя все равно приятно сознавать, что хоть кто-то об этом знает. Например, ты.

Долгая пауза.

— Ты говоришь о… Ролфе? Ведь так? — спросила Сцилла.

«Если б ты знала».

Милена медленно кивнула: «Да».

«Да. Молодчина, Сцилла».

— А что, нельзя? — спросила она вслух.

— Нельзя? Что именно? То, что тебя влечет не к противоположному полу, а к женщине, Гэ-Эмке? С какой стати я должна это осуждать?

Хотя в этой теме Сцилла, можно сказать, плавала, и это исподволь чувствовалось.

— Да ну, нет. Я-то здесь при чем. Кстати, если задним числом все прокрутить, то это многое объясняет. Хотя и оговорюсь: лично у меня линия поведения иная. — Неловко закашлявшись, она попыталась сделать глоток кофе, но, промахнувшись, задела зубами кромку чашки.

Сцилла явно не хотела знать правду. Она застала Сциллу врасплох.

— Хотя если откровенно, лучше б у тебя были другие вкусы, — сказала она сочувственной скороговоркой.

— Иначе весь рассказ насмарку? — небрежно спросила Милена.

— Иначе я буду невольно думать, а не тянет ли тебя еще и ко мне. — Сцилла приподняла было чашку, но, подумав, опустила.

— Сцилла. Я считаю тебя своей лучшей подругой. Но в сексуальном плане ты меня не привлекаешь. Поэтому когда тебе в голову лезуг подобные мысли, всегда задавай себе один и тот же вопрос: «А разве я во вкусе Милены? Есть ли во мне два метра роста, покрыта ли я мехом?»

— Ты надо мной смеешься.

— Нет, Сцилл. Вовсе нет.

— Почему ты со мной никогда об этом не говорила? — запальчиво и вместе с тем с укором воскликнула Сцилла. — Теперь у меня такое впечатление, будто мы с тобой незнакомы; и это когда я наконец подумала, что знаю тебя как следует!

Сцилла расплакалась. Слеза крупной бисериной скатилась, оставив на щеке извилистый след. Милена испугалась, хотя в глубине души эта ситуация ее скорее забавляла.

— Я, наверное, выгляжу посмешищем? — спросила вдруг Сцилла со всей искренностью.

— Что ты! Почему ты так решила?

— Потому, что ты опять улыбаешься.

Сцилла явно была оглушена открывшейся ей истиной. Она была обескуражена, что случалось с ней очень редко. Сцилла к этому не привыкла, и замешательство ей не очень шло. Она барабанила пальцами, не зная, куда девать руки.

— Но почему тебя не излечили? Я считала, если они берут больных вроде тебя, то предварительно их лечат.

— Значит, для этого была причина, — ответила Милена.

С запозданием осознав, что именно она только что ляпнула, Сцилла от стыда закрыла глаза.

— Милена… Понимаешь: я сейчас хотела сказать совсем не это.

— Понимаю. Не считали меня потому, — ответила она строго по существу, — что Консенсус прекрасно знает, кто я такая, и решил меня не считывать. Потому, что так ему от меня больше пользы.

— Это так твой Ангел говорит? Боб? — помедлив, спросила Сцилла.

«А она умница: как быстро все схватывает».

— Так что как ты можешь утверждать, что не знаешь меня, когда сама разобрала меня сейчас буквально по винтикам?

— Потому что я так толком и не уверена, сама я это говорю или просто кто-нибудь из моих персонажей. Издержки профессии.

«Черт возьми, она и актриса великолепная».

— Постоянно ловлю себя на том, что повторяю разные реплики с таким видом, будто они исконно мои. — Сцилла отхлебнула остывший кофе и скорчила недовольную гримасу. — Ну а этот твой Майк, он знает, что его используют как прикрытие?

«Какой типаж. Прямо как героиня гангстерского фильма. Сцилла, я тебя просто обожаю».

— Ему тоже нужен красивый рассказ со счастливым концом. Он ему заменяет реальность. Я его уже сколько раз посылала. А он и ухом не ведет. Все миндальничает, все ухаживает.

— Фу, — скривилась Сцилла.

— И так я тоже говорила. Но через какое-то время начала понимать, что он просто олух. Самый настоящий пентюх — таким уж уродился.