Онлайн книга «Блудницы Вавилона»
|
– Это самый южный туннель, – объяснила Фессания. – Идет к улице Гигуна. Торговые туннели довольно короткие, так что я их все проверила. С нашим не связан ни один. А вот и лодка. У швартового столбика покачивалась на воде лодчонка с ослом. Хозяином животного и плавсредства был смуглый, латиноамериканского типа малый с обвисшими усами. Подтянув лодку вплотную к набережной, он кивком предложил пассажирам подняться на борт. – А якорь у тебя есть? – осведомилась Фессания. Лодочник показал на мешок. – Хорошо. Мне нужно, чтобы ты держался как можно ближе к берегу. Усач оттолкнулся от набережной. Лодка медленно поползла вниз, тычась в берег и кружась. Хозяин налег на руль, вывел суденышко на течение и попытался усмирить его норовистые попытки пуститься в пляс. Осел воспринимал происходящее вполне флегматично и лишь иногда переступал с ноги на ногу. Возможно, соломенная лодка представлялась ему передвижной конюшней, и река не вызывала никаких эмоций. Вода была не такой мутной, как рассчитывал – и на что надеялся – Алекс. Видимость составляла около четырех локтей. В глубине мелькали весьма крупные рыбины – наверно, лини, – время от времени ловившие кусочки плывущего мусора. Вскоре они спустились к береговой башне, обозначавшей городскую стену. Фессания наклонилась, вглядываясь в воду. Алекс присоединился к ней. Внизу что-то темнело. – Якорь! Лодочник бросил за борт плавучий якорь. Лодка дрогнула, попыталась развернуться и неохотно замерла. – Там, видишь? Верхушка кирпичной арки. Основания не вижу, а ты? – Глубоко. – Да. Думаю, туннель затоплен локтей на сто. – Если только не уходит отвесно вверх. Лучше проявить готовность устремиться в опасные глубины, чем продемонстрировать постыдное малодушие. К счастью для него, на сей раз Фессания склонилась в пользу благоразумия и осторожности. – У нас нет оснований для таких предположений. Туннель здесь, но ты утонешь в нем, как крыса. Поднимай якорь, лодочник! Вперед. Высадишь нас у переправы Борсиппы. Ишак оглушительно заорал. Часовой на башне сердито посмотрел вниз и насмешливо помахал рукой. Лодочник торопливо толкнул животное в грудь, заставляя попятиться. Осел отступил к борту, задрал хвост и выпустил в воды Евфрата мощную желтую струю. Они вышли на берег за внешней стеной Навуходоносора, у отходящего от реки Нового канала. Дорога на Борсиппу обрывалась у самой воды и продолжалась уже на другом берегу. Моста над каналом не было, его заменял паром, тащить который приходилось с помощью натянутой между берегами веревки. Фессания заплатила хозяину, Алекс помог ей спрыгнуть на землю, и лодка, избавившись от пассажиров, запрыгала дальше на юг. Дорога, миновав внутреннюю стену, повернула к улице Писцов. Фессания шла легко, напевая, поглядывая вправо и влево на засеянные бобами поля. На деревянном мосту она остановилась и, прислонившись к перилам, посмотрела вниз. Вниз по каналу ползла груженная корзинами с мусором лодка. – Знак льва на щеке, – помолчав, начала Фессания, – сыграет тебе на руку. Думаю, на галерею проникнешь без труда. Там будут музыканты, они и прикроют. Вложишь свиток в устройство, нажмешь кнопку в нужный момент, и готово! Мене мене текел упарсин. – Что? – Старое еврейское проклятие, подслушала у одного раввина на пристани. «Бог сочтет твое число, и игре твоей конец. Не такой уж ты всесильный, папуля, как думаешь». Вольный перевод. Какая досада, что тебя пришлось еще и клеймить. Такое отличие от других рабов. – Странно, но мне это тоже не нравится. Фессания рассмеялась и погладила его по руке. – Попробуй стать невидимым. Вставишь свиток и сразу сматывайся. Как он туда попал, никто разбираться потом не станет. Каждый будет прикрывать собственную задницу. – Она сжала его пальцы. – Алекс, я хочу ребенка от тебя, а не от этого борова. Подожди… Да! Самая лучшая для зачатия ночь – это ночь накануне моей свадьбы. Да и практика кое-какая у тебя есть в отличие от могучего охотника. В голове у Алекса замигали тревожные лампочки. -Но… – Насчет тетушки Дамекин не беспокойся. Я позабочусь, чтобы она не проснулась до утра. Обещаю не кричать и не поднимать на ноги весь дом. Если хочешь, заткнешь мне рот. Хотя лучше не надо. И царапать тебе спину я тоже не буду. Можешь связать мне руки. Хотя лучше не надо. – Не хочешь, чтобы это было похоже на изнасилование, да? – Это будет ни на что не похоже. Это будет наш с тобой секрет, твой и мой. – А если ребенок уродится в меня? – Думаю, он унаследует и черты матери. И уж наверняка на его щеке не будет знака льва! И даже если он весь пойдет в тебя, пройдут годы, прежде чем черты проступят достаточно определенно. – Но у тебя его отнимут! – Алекс, я хочу ребенка от тебя. – Фессания отпустила его руку, потому что впереди показалась группа возвращающихся от переправы крестьян. – Хочу, чтобы ты был моим любовником, настоящим любовником. Это не игра, я больше не играю. Ладно, играю, но хочу, чтобы и ты играл со мной! Согласен? – Удивительно, что я еще нравлюсь тебе после того, что ты наговорила о моем характере. Помнишь? – А, это! Ну, я же просто готовила тебя к будущей службе. Хотела установить отношения. А говорила, наверно, не столько о тебе, сколько о себе. Иногда человека тянет поболтать. Слова складываются в историю. И не подумай, что я сейчас говорю все это только для того, чтобы втянуть тебя в игру со свитком. Мне страшно за тебя. Больно за тебя. Нас связала Иштар. Ну вот, опять! Но так оно и есть. – Может быть. Я… я тоже тебя хочу. – Хорошо, этот вопрос решен. И я уверена, Алекс, мы ни о чем не пожалеем. А теперь тебе лучше поотстать на пару шагов, надо же соблюдать приличия. Для всех мы должны оставаться госпожой и рабом. Другой ты меня увидишь, когда придешь вечером накануне свадьбы. И потом тоже. Надеюсь, на век Музи слонов хватит. Дальше пошли каждый по себе: Фессания впереди, Алекс позади, не сводя глаз с покачивающихся перед ним узких бедер. За воротами Борсиппы их принял шумный Вавилон. Удивительно, но на душе у Алекса было легко, покойно и светло. Как будто небо над ним вдруг прояснилось, и из-за туч выглянуло солнце. У перекрестка улиц Писцов и Забабы он заметил в толпе Гупту. Индиец тоже заметил его. – Алекс! Фессания повернула голову. – Не тот ли это индиец, с которым ты поднимался на Вавилонскую башню? – Тот самый. Если кто и может стать невидимым, то это он. – Серьезно? -Да. Гупта уже понял, что Алекс не один, и теперь с ужасом и отвращением взирал на уродливую отметину на его щеке. Верно оценив ситуацию, он перевел взгляд на Фессанию. – Прошу извинить меня, добрая госпожа! – с преувеличенным почтением обратился он к ней. – Не соблаговолите ли вы позволить мне переговорить наедине со старым другом? |