Книга Внедрение, страница 8 – Иэн Уотсон

— А если прорвет и вторую?

— Вы говорите о невозможном, капитан! Это так же невероятно, как… пришествие инопланетян.

— Ну, тогда не беспокойтесь, мистер Берн. Значит, террористы идут по вашу душу.

— Прости, Жоржи, я, правда, не хотел, — в замешательстве пробормотал Чарли, когда вся тройка удалилась.

— Чарли, временами мне кажется, что лечение хуже болезни. Могут, конечно, появиться и террористы, но… — Он многозначительно покачал головой.

— Понимаю, о чем ты, приятель.

Опять эта горящая хижина в Наме. [5] Дым, устремившийся в ночное небо. Мужчина со штыком против мальчишки. И уверенность в себе такая, что и нажимать на спусковой крючок не надо. И страх в глазах девчонки — точно у загнанной газели.

— Да понял я, понял! Пойдем, Жоржи, лучше сходим на дамбу проветриться.

Постукивание в голове наконец стихло.

— Рванем вечером в кафе, а? В конце концов, мы парни, которым нечего делить!

Печальная улыбка — вот все, чего удалось добиться от Жоржи. Они вышли на дамбу, после ливня землю окутало легким туманом.

Издалека послышалось бормотание «Ирокеза», эхом отражавшееся от воды. Казалось, вертолет не улетает, а кружится где-то высоко в небе.

Вскоре Чарли различил два источника шума. Гул вертолета и вялый рокот подвесного мотора лодки, пробирающейся сквозь озеро, между стволами затопленных деревьев.

Два этих звука слились на некоторое время, а затем вертолет ушел за пределы слышимости, меж тем как лодка приближалась.

Вскоре она вынырнула из переплетения ветвей деревьев-утопленников: двенадцатифутовый бот с небольшой осадкой и тентом, под которым умещались два человека в белых хлопковых фуфайках. Один из них воздел руку в приветствии.

— Верно, идут с безопасного направления. На две сотни миль вокруг ничего, кроме джунглей и индейцев.

В глазах Жоржи блеснул лукавый огонек.

— Думаешь? — саркастически хмыкнул он. Чарли похлопал товарища по плечу, что тут же показалось ему фамильярностью.

— Эх, Жоржи-Жоржи, меня не так просто напугать. Я же их сразу узнал. Это пасторы, те самые пасторы.

Бот достиг того места, где в море выдавался причал. Два человека вскарабкались на него и вытащили лодку на бетонку, после чего стали подниматься вверх по длинному пологому склону.

Хейнц и Помар, не так ли? Один лопается от бобов. А у другого паренька щеки, словно краденые яблоки…

— Что за представление! — завопил отец Хейнц, едва вступил в зону слышимости. — Оранжевое знамя поперек всего мира — как на флаге Бразилии. Просто чудо. Орденская лента через плечо. Вечный рассвет над лесами.

Пастор отдувался, штурмуя крутой склон, однако его врожденная словоохотливость превозмогала недостаток кислорода.

— Поверьте, мистер Берн. Когда это постепенно проступает сквозь дождь, то кажется гигантской пограничной полосой между варварством и цивилизацией. Чувствуешь себя так, будто приезжаешь домой!

— Так вы и фамилию мою не забыли? — усмехнулся Чарли во время обмена рукопожатиями.

Пасторы исхудали за время пребывания в джунглях и чащобах Амазонки. Просыпались бобы из Хейнца и смыло краску со щек Помара. Чарли припомнил, что со времени их отбытия прошло два месяца, а то и все три.

Однако до дома они еще не добрались. Их дом был в десяти километрах впереди по течению, несколько хибар с бетонным полом и жестяными крышами: кухня и амбулатория, церковь и школа. Все наготове, чтобы справиться с любым исходом индейцев из затопленных джунглей.

Пока там жила лишь треть от общего числа поселенцев, согласно данным, полученным при облетах затопленных территорий. Летчики сбрасывали мешки с рыболовными крючками и ножами. И — яркие, красочные листовки, на которых были изображены Безопасная Деревня и Великая Апельсиновая Запруда. С фотографиями людей, через которых можно выйти на связь, типа Хейнца и Помара.

Чарли уже собирался спросить, как, мол, успехи, и все такое, когда услышал тарахтение джипа где-то в стороне от дамбы, примерно в двух километрах.

Он прищурился, вглядываясь в туман: джип набирал ход, устремившись по насыпи на их стороне.

Наконец Чарли узнал машину из их парка, и беспокойство покинуло его.

— Это же Хризостомо, — напомнил Жоржи. — Я отсылал его по делам сегодня утром.

— Да-да, вижу. Ты же понимаешь, я не настолько съехал с гаек, как эти типы, чтобы не узнать машину! Черт, но вся эта история с киллерами и террористами — скорее байка, сочиненная капитаном. Он сам — худший из террористов.

Жоржи только усмехнулся и направился навстречу джипу.

— О чем вы, сеньор Берн? — растерянно пробормотал Хейнц. — Я слышал, вы что-то сказали о террористах?

— Ничего особенного. Слухами земля полнится. Только что нас удостоил визитом капитан тайной полиции. Почему бы вам, ребята, не зайти с дороги на рюмку согревающего? А я тем временем присмотрю за лодкой — надо доставить ее на пристань.

— Так вот кто это был! Помнится, какой-то вертолет в самом деле пролетал над нами. Мы помахали им. По-моему, они даже нас сфотографировали.

Чарли проводил священников в хижину, влил в себя приличную дозу бренди, а остаток расплескал в бокалы, из которых пили Олимпио и Орландо.

Пасторы напомнили Чарли армейских капелланов. Довольно кислое воспоминание. А он хотел выпить. И пытался при этом придерживаться собственных жизненных правил. Например, «не пить днем в одиночку». Это были правила, выработанные в ходе длительного запоя.

— Кто-то собирается взорвать плотину, — он равнодушно пожал плечами. — Или убить янки, который построил ее.

— Какой ужас! — воскликнул Хейнц. — Ведь ваша работа получила благословение свыше. Неужели народ не понимает этого? После мрака невежества этих дикарских джунглей…

Помар, пастор помоложе, тут же припомнил случай, как епископ Сан-Паулу распорядился приколоть листовки на дверях церквей собственной епархии. Эти листовки обвиняли власти во всех страданиях священнослужителей и мирских работников. При этом львиная доля обвинений ложилась на тайную полицию. Может быть, все эти партизаны, несмотря на то, что они люди, сбившиеся с пути истинного и атеисты…

Но тут Хейнц разбередил старую рану.

— В джунглях мы встретили француза, который живет в одном из здешних племен. Так вот — он вызвал у меня подозрения, мистер Берн. Похоже, это человек отчаянный. Он проводил такие исторические параллели… Как, например, поступали в подобных случаях местные жители в Африке. Они, дескать, сражались с португальским правительством — причем оружием, полученным из Китая. Местные же дикари бессильны и не отстоят своих земель. И он это говорил с сожалением, с со-жа-ле-ни-ем! Вот такой человек, я думаю, вполне мог бы стать террористом.