Онлайн книга «Земля-Сортировочная»
Ветер мел мусор по двору. В синее небо впаялась какая–то птица. Вдали бубнила станция. Не было ни души. – Готов, — сказала Рыбец, исчезла и вскоре появилась вновь с завернутым в желтую газету котенком, который в точности напоминал Ваську. – Похож? — спросил Бабекус у Рыбец, хотя мог бы спросить и у меня. – Копия. Специально перебросили из Волопаса комбинат, чтобы его сделать. Рыбец развернула газету и извлекла из кармана засаленного фартука ключ. Вставив ключ в скважину на конце куклы, она повернула его пару раз. – Завод на два дня, — сказала она. Я взял котенка в руки. Котенок на глазах оживал, стал теплым и мягким и наконец зашевелился. Я погладил его, и он мурлыкнул. «Нравится? — спросил меня изнутри Бабекус. — То–то!» – Когда будет десант? — задала вопрос Рыбец. – Ночью. Прощай. – Здравия желаю! — Рыбец снова козырнула и закрыла дверь. Я развернулся. Рядом из–под ограды свиного загона торчали рыла двух свиней, зло и зорко глядевших на меня. – Уж не шпионы ли мятежников?… — пробормотал Бабекус. Он подошел к рылам. Одно из них хрюкнуло. Он резко и сильно пнул ногой в каждое. С невообразимым визгом свиньи улетели на другой конец загона, а из столовки вынеслась Рыбец. – Проверка слуха, — сказал ей Бабекус. — Отставить. – Не замай! — с глухой угрозой ответила Рыбец и ушла. «Теперь давай на станцию», — велел мне Бабекус. Сокращая путь, я пошел задворками, а потом выбрался на маленькую улицу Белы Куна, которая вела мимо столярного цеха. «Стоп, дружок, — забеспокоился во мне Бабекус — Похоже, это патруль…» У забора на бревнах сидели столяры Булкин, Хо–лявко и Горшков и играли в подкидного. «Они каждый день так патрулируют…» — отозвался я и чуть не упал, потому что Бабекус оттеснил меня от управления телом, как от прилавка. – Эй, пацан, — пристально глядя на меня, встал Пашка Холявко. — Ты чего качаешься? Чего это у тебя? – Котенок, дяденька, — ответил Бабекус. «Дурак, — сказал я ему. — Кто ж Холявку дяденькой зовет?» Пашка был на полгода моложе Лехи Коробкина. В армию он не ушел потому, что во время призыва отправился в лес за грибами и заблудился, уйдя аж за Старомыквинск. Бабекуса от всего этого бросило в панику. Я помрачнел при мысли, что принимаю его неприятности близко к сердцу. – Зачем кошака на станцию тащишь? — спросил Холявка и подозрительно посмотрел на котенка. Раньше ты здесь хоть из ЦРУ — вали, зеленый свет, а теперь пацана с котенком тормозят!… Нечисто. – Это товарища Палкина котенок, — ответил Бабекус. – Дак домой тащи. – Заперто там, — быстро сказал я вперед Бабекуса, который уже собрался нести сущую чепуху о болезненной страсти начальника железнодорожного узла к этому котенку, выражающейся в желании непременно быть вместе, и так далее. – Н–ну ладно, — неохотно сказал Холявка тоном человека, которому очень хочется придраться, да не к чему, — иди… «Спасибо!» — шепнул Бабекус. «Гад!» — разозлился я. «Ладно–ладно, — добродушно капитулировал Бабекус. — Ты за повстанцев, что ли?» «Я всегда за революцию и за подполье!» — ответил я. Через липы скверика зажелтел вокзал с его фальшивыми колоннами. Я подошел к подъезду со служебной стороны. У дверей на ящике сидел электрик Трущенков и курил. – Пароль? — спросил он, увидев меня, и вынул из–за пазухи пистолет. Котенок вдруг дернулся в моих руках и глухим голосом сказал: – Я контрразведчик ВАСКА! Трущенков вскочил и отдал честь: – Здравия желаю, магистр–гарольд! – Пропусти нас в здание, — велел котенок. – Мальчишку не могу, — ответил Трущенков. — Могу только вас. «Вариант «бета»!» — едва слышно шепнул Бабе–кус, и котенок спрыгнул на землю. Трущенков достал ключ, отпер дверь и открыл ее сантиметров на десять. – Где принц? — спросил котенок. – В диспетчерском зале, — ответил Трущенков. — Сейчас начнется заседание генералитета. – Очень хорошо, — сказал котенок и шмыгнул в дверь, потом высунул голову и добавил: — Мальчишку отпусти. Трущенков захлопнул дверь и подтолкнул меня: – Иди, иди, пацан… Я недоумевающе ушел за угол и там бросился бежать под балкон на втором этаже вокзала. Балкон этот открывался только два раза в год для выступления начальства на демонстрациях. На перилах балкона висело полотнище с лозунгом «Да здравствует!». Я подбежал и увидел, как тонкий лазерный луч изнутри вырезал замок, и балконная дверь открылась. Котенок выбежал наружу и прыгнул на перила. – Давай! — крикнул ему Бабекус. Котенок сиганул вниз, вцепился когтями в транспарант, оборвал его с одного края и полетел на клумбу. Я подскочил и ухватил полотнище. – Ты свою работу сделал, — сказал Бабекус котенку, перекручивая материю. — Отойди подальше и самоликвидируйся… Упираясь ногами в стену, я полез на балкон. Меня качало и водило в разные стороны и один раз впечатало в стену, но я, хоть и с трудом, добрался до балюстрады. Спрыгнув на балкон, Бабекус приоткрыл дверь и, отогнув уголок шторы, заглянул внутрь. «Кустарные методы, — заметил я. — Прямо как в женскую баню подглядываете…» «Не учи!» — огрызнулся Бабекус. Балкон выводил прямо в диспетчерский зал. Я был здесь пару раз. Одну стену занимала огромная электрическая карта станции. Под ней были трибуна и пульт. По всему залу стояли столы и кресла. В углу, на высокой табуретке, затянутой алым, возвышался бюст, осененный переходящими знаменами и вымпелами. Самое главное, что в зале никого не было, а на кафедре скромно лежала небольшая корона, усыпанная бриллиантами. – Отлично! — прошептал Бабекус. Отбросив штору, он через весь зал опрометью бросился к бюсту, бесцеремонно отогнул ткань и влез в недра табуретки, скрючившись там в три погибели. P . S . Эта глава тоже сложное фелософское произведете. В ней говорица мысль, что в кажном из нас седит шпион из лагеря врага. Но это хорошо, пото–мучто мы сможем сориентироваца и изучить про–тивнека практически не сходя с места. Я вот, например, перестал сопротивляца Бабекусу потомучто хотел увидеть повстанцев. Поэтому чтобы познать мир, надо познать сибя, а чтобы победить врага на–еву, надо победить ево в сибе. Для этого надо быть умным и образованым человеком, много четать, хорошо учица в школе и инстетуте, занимаца самобразо–ванеем. |