Онлайн книга «Оборона тупика»
|
– Слушаюсь, – голос полковника совсем не казался расстроенным или упавшим, скорее даже наоборот. – И вот еще что, полковник. Лейбниц этот, он… – Так точно, Данила Аркадьевич, полк «детей». – Пусть в готовности ждет меня у комнаты И-116. Немедленно. – Слушаюсь. Что-то с Иваном Андреевичем? – Разговорчики! – рявкнул Суворов, со странным удовольствием отмечая, как поднимается откуда-то лихая холодная злость. «Что это со мной?» – Виноват, Данила Аркадьевич. – Сдавать дежурство будете без Лейбница, полковник. Кто принимает у вас дежурство? – Подполковник Щерин. – Пересменка в пятнадцать ноль-ноль? – Так точно. – Щерину передаете по команде, чтобы немедленно в И-116 направил вестового. Пауза была довольно длинной, но полковник уже ничего не спрашивал. – Слушаюсь, – наконец раздалось в ухе. – После пересменки резервный коммуникатор иметь все время при себе. Включенным. Отбой. «Что это я так завелся?» – думал Суворов, отметив вдруг давно несвойственную ему пружинистую походку и порядком подзабытую легкую ломоту в скулах. Это от коммуникатора, от непроизвольного скривления губ в одну сторону. «Спецсвязь в ситуации 23 не помешает…» Никакого инсайта не было. Суворов даже не запнулся на ходу. Только дурацкая мысль: «Что, у него самого там второго стакана нет?» И пополз вдоль позвоночника, еще пока слабенький, но крепчаюший с каждой секундой страх. А вместе со страхом почти физически крепчал сам Суворов. Он вспомнил, как 17 лет назад вот так же шел по коридору в Москве с коммуникатором в ухе и боялся, боялся до трясучки и одновременно подбирался весь, сосредотачивался, прояснялись мысли, повышался тонус в мышцах. «Вот зараза, доцент, все еще силен! Запрограммировал меня за десять секунд. И, главное, нашел ведь, раскопал!.. Но чтобы здесь, прямо здесь… Батюшки-светы!..» У комнаты И-116 стоял лейтенант Лейбниц. Форма на нем была полевая, даже ботинки на высокой шнуровке. Вооружен он был отлично: магазин вставлен в «Шквал», на поясе подсумок с запасными магазинами, открытая кобура со «Стечкиным» и здоровенный кинжал в ножнах. «Дети» не расслабляются. Полная готовность – значит полная готовность. И все. Лейбниц не стал ни рапортовать, ни представляться, просто повернулся лицом к Суворову, оставляя ему проход к двери, и вытянулся в струнку. – Давно здесь? – спросил Суворов. – Одна минута двадцать секунд, – доложил лейтенант. – Войдете за мной, – бросил Суворов и открыл дверь. Струев сидел лицом к двери. Первое, на что Суворов обратил внимание, была бутылка виски на столе. Только-только початая. Второе – одежда Струева: на нем был новенький синий костюм, белая сорочка и красный галстук. Страх новой волной захлестнул Суворова, поднялся откуда-то снизу и горячей вспышкой взорвался в голове, сжигая сам себя. Через секунду страха уже не было. Суворов снова был на войне. – Так-так, – сказал Струев, оглядев вошедших, – Лейбница ты с собой прихватил. Это хорошо. Вестовой в пятнадцать ноль-ноль будет? – Будет, – кивнул Суворов. – Лейтенант, вы остаетесь в нашем распоряжении до утра. Подумайте, кто сможет вас сменить в семь ноль-ноль. Подумайте хорошенько. Это должен быть максимально лояльный человек с допуском не ниже пятого уровня. Ну и навыки… – Лейтенант Морозов, – сразу отозвался Лейбниц. – Из «детей»? – поинтересовался Суворов. – Никак нет. Особый пятый корпус. Переведен сюда позавчера. – Лейбниц умный, – с удовольствием протянул Струев. – А вот ты, Данила, стакан забыл. – Забыл, – согласился Суворов. – А у меня только один, – с напором произнес Струев. – Придется пить из одного. И по очереди. «Вот, стало быть, как…» – подумал Суворов и оглянулся на Лейбница. Тот сбросил с плеча автомат, снял его с предохранителя и присел на корточки у двери. Суворов свинтил крышку со своей бутылки и сделал большой глоток прямо из горлышка. – Это пока лишнее, Лейбниц, – произнес Струев. Лейтенант не пошевелился. – Впрочем, как знаете. Вам, Лейбниц, предстоит сегодня охрана важного совещания. Причем функции будут необычными. Командир – я. Лейтенант слегка повернул голову в сторону Суворова. – Подтверждаю, – сказал Суворов. – Вот и здорово, – заключил Струев. – А теперь выпью я. Но сначала давайте музычку послушаем. Он взял со стола пульт, ткнул кнопку, заорала музыка. Потом он плеснул в стакан виски, глотнул и, не отнимая стакан от лица, заговорил: – Ты меня слышишь, Данила? Суворов кивнул. Снял коммуникатор и сунул в накладной карман пиджака. – Замечательно. В пятнадцать ноль-ноль будет пересменка. За три-пять минут до этого времени эта комната будет отключена от систем наблюдения, причем ото всех. Если что, техники сошлются на перезагрузку основного сервера при приеме дежурства. С Фломастером я уже договорился. До прихода вестового у тебя будет время, чтобы продумать инструкции. Теперь пей ты. Суворов забрал стакан, скинул со стоящего рядом стула компакт-диски, сел, налил виски из своей бутылки, отпил, отнял стакан от лица и проговорил: – Да, давненько мы с тобой не бухали… – А ты не налегай, – ответил Струев. – Совещание важное. Предлагаю пригласить Президента и Минейко. – Да-да, Минейко обязательно, его тема сейчас очень даже… – он закрыл рот стаканом. – Он-то здесь с какого боку? Что этот младшенький может знать про 23?! Струев улыбнулся, достал сигарету и закурил. Суворов последовал его примеру, поставив стакан на пол между собой и Струевым. Только сейчас он обратил внимание на то, что все мониторы компьютеров потушены, однако лежащий на столе рядом со Струевым ноутбук, хоть и закрыт, но помаргивает зеленым светодиодом – работает. Струев взял с пола стакан, налил в него, отпил, затем снова поднес стакан к лицу и проговорил: – Какой он, на хрен, младшенький! Ты нашего милого Федю ногами-то не пинай – нехорошо. – Что?! – Тихо, Данила, не кипятись. Осталось недолго. Выпей лучше малость. Минут пять просидели, перекидываясь ничего не значащими репликами, пили и курили. Потом Струев посмотрел на часы. – Все, – сказал он, выключая музыку, – звони Минейко и Президенту. Совещание в четверть четвертого. Быстро! Не сиди кулем! Президент подошел к телефону сам, секретарь отлучился обедать. Согласился сразу: – Нет проблем, Данила Аркадьевич. Только я прошу вас: мне завтра надо лететь в Москву, хотя бы на три дня. Вы не хуже меня знаете, что мне надо делать свою работу. А я сижу здесь уже шестые сутки. Что это, ей-богу, за краткосрочный отпуск такой у Президента, где его никто не видит? |