Онлайн книга «Хозяева Острога»
|
Занятый этими невеселыми мыслями, Темняк не сразу заметил, что беспорядочное мельтешение света сложилось в смутную, расплывчатую картинку – Стервоза, лежащая среди мусора. Именно такой он увидел её в первый раз и запомнил навсегда. – Есть контакт, – сквозь зубы процедил Темняк – Но пока это не диалог, а скорее монолог. Я бы даже сказал, чистосердечное признание. И тут же одна картинка сменилась другой, ещё более смутной. Темняк даже не сразу сообразил, что это сцена допроса в застенке храма Трипты Законоблюстительницы, когда он под угрозой снятия кожи чистосердечно признался во множестве несовершённых преступлений. – Надо же! – удивился Темняк. – Давно дело было, а в памяти осталось. Я уже и страну не упомню, в которой это происходило… Кажется, Минзаракс. Бывшая провинция приснопамятной Куламхатской империи. Ещё то пекло! Световой столб немедленно отреагировал и показал эпизод последнего штурма столичной цитадели, когда Темняк, озверевший после непрерывного семисуточного сражения, сам полез на стену донжона [Донжон – отдельно стоящая башня замка, последнее прибежище осаждённых.]. Контакт и в самом деле налаживался, но какой-то странный. Темняк демонстрировал всякие казусные и трагические события, извлеченные из лабиринтов его памяти, а Шишка, как ни старалась, не могла оказать на него никакого заметного воздействия. Сложившаяся ситуация в чем-то напоминала допрос, во время которого подследственный непрерывно несёт всякую ахинею, а следователь даже слово не может вставить. Промучившись так с полчаса, Шишка окончательно вышла из себя – с её шкуры градом посыпались искры, а Темняка, находившегося на изрядном расстоянии, чуть ли не в бараний рог скрутило. Затем она обернулась змеей и скрылась в стенном отверстии. Постепенно угас и световой столб. Черномазые ребята появились с некоторым опозданием, а от их былой весёлости и следа не осталось. На Темняка они посматривали настороженно, как на кусачего зверюгу. – Пошли, – позвал один из них. – Куда? – Пошли, пошли! Пока на прежнее место. – А не проще ли меня сразу в могилу закопать? – Дурака-то не валяй! Не пойдешь сам, поведем силой. Ещё и бока намнём. – Надо бы подумать… Шальная мысль осенила вдруг Темняка, и он правой рукой ухватился за мочку левого уха. Однако этот в общем-то невинный жест окончательно переполнил чашу терпения черномазых. – Хватай его, ребята! – приказал их предводитель. – Разве не видите, что он сумасшедшим прикидывается. Наверное, задумал какую-то пакость. – Нет, нет! Это я просто пошутил, – в знак покорности Темняк вскинул вверх руки, пальцы на которых были сложены весьма странным образом – и не в кулак, и не в фигу. Его вернули в постылое узилище, освещённое зловещими радиоактивными всполохами. Зурка спала, свернувшись калачиком прямо на сыром полу, и Темняк не стал будить её. Похоже было, что его самые мрачные прогнозы сбываются. Возвращение сюда означало возвращение в могилу. Планы, которые поначалу связывала с ним Шишка, почему-то не осуществились, и это автоматически поставило крест на судьбе Темняка. Зурка, как говорится, шла за ним прицепным вагоном. От горьких раздумий Темняка отвлек негромкий звук, раздавшийся в дальнем углу узилища. Кто-то осторожно скребся снаружи в стену. Он крабом подполз к этому месту и обнаружил в стене щель, куда при желании можно было просунуть руку. С той стороны смутно угадывалось лицо человека, которого в другом месте и в другое время можно было бы принять за трубочиста. – Ну привет, – произнес гость полушёпотом. – Что же ты так поздно открылся? – Думал, всё обойдется, – стараясь не выдать радость, ответил Темняк. – Пока клоп думал, его вши съели. Знаешь такую поговорку? – Теперь буду знать. – Как тебе там? – Не очень, но пока держусь. – Да, попал ты в передрягу. Хозяйка просто в бешенстве. Всё вокруг крушит. Не было еще такого случая, чтобы человек не поддался внушению. Ты первый. Можешь гордиться. – А что она от меня хотела? – Хотела твоей Хозяйке отомстить. Они ведь давно между собой враждуют. Оружием мести был избран ты. – С чего бы такое счастье? – Ты ведь, говорят, допущен в спальню своей Хозяйки. – Это она допущена в мою. А в чем эта месть должна была состоять? – Точно не знаю. Но, скорее всего, тебе бы поместили под кожу кусок вещества, испускающего невидимые смертоносные лучи, Хозяева к ним весьма чувствительны. – Что же ей помешало сделать это? – Ты и помешал. Ведь первым делом тебе следовало внушить ложную память, чтобы ни ты сам, ни твоя Хозяйка не догадались о том, что здесь произошло. Ну а ты не дался. – Да я, собственно говоря, и не сопротивлялся, – признался Темняк. – Значит, сопротивлялась твоя природа. Ты из каковских будешь? Свеча? Иголка? – Я чужак. Попал в Острог по собственной глупости. – Тогда всё понятно. У дикарей воля сильная. Её даже Хозяевам не одолеть. У вас ведь мозги не там, где у нормальных людей, а совсем в другом месте. – Сам ты дикарь! – огрызнулся Темняк, но распространяться о том, где именно прошла закалку его душа, не стал. – Вместо того чтобы болтать, лучше бы вытащил нас отсюда. – К сожалению, это не в моих силах. Но я постараюсь предупредить твою Хозяйку. Между собой им проще разбираться… Дай мне какую-нибудь вещь, принадлежащую лично тебе. – Что же я тебе, интересно, дам? У меня даже волос на теле нет. – Дай что-нибудь из одежды. Ты ведь не голый. Штаны отдавать было как-то неудобно, и Темняк пропихнул в щель свою рубашенцию, несмотря на все события этого дня ничуть не пострадавшую. – Постарайся не задерживаться, – попросил он. – А иначе я в этой кутузке долго не протяну. – Знаю. У нас сюда смертников сажают. Видел я одного такого. За десять дней в старика превратился. Зубы выпали. Глаза ослепли. Кожа сплошь язвами покрылась. – Мог бы мне этого и не рассказывать. А сейчас ступай. Как говорится, одна нога здесь, другая там. – Темняк, давно не веривший ни в каких богов, перекрестил своего визави. Зурка уже проснулась и, скорчившись, сидела в уголке. – С кем ты там разговаривал? – спросила она слабым голосом. – Здешняя Хозяйка приходила, – ответил Темняк безразличным тоном. – Уговаривала поступать к ней на службу. – И что ты ей ответил? – Плюнул в рожу. Я ведь однолюб и измены себе позволить не могу. – Мне смеяться или плакать? – А что тебе самой больше хочется? |