Онлайн книга «Принцип карате»
|
Писаревский сделал серьезное лицо и погрозил кулаком невидимым врагам. — Мы будем за вас бороться. — Кто это «мы»? Толстяк умильно улыбнулся. — Неужели не понятно? Ваши настоящие друзья! Поддержка обеспечена! — Он понизил голос. — Не надо громких слов, перейдем к делу. Забраковали ваши статьи? Ха-ха! Возможно, они и далеки от совершенства, не обижайтесь, я человек прямой, но, конечно, не ниже того уровня, который господствует в институте! Вы на голову выше остепененных бездарностей, им это и не нравится, да, именно так! Короче, дайте мне ваши материалы, и они в ближайшее время увидят свет! Статьи действительно были слабыми. Но ведь печатают и худшие! Это не оправдание. Переделать? Дополнительные измерения, обработка полученных данных, оформление — уйдет уйма времени. И потом, при всей одиозности фигуры Писаревского он во многом прав, на фоне общего уровня… Согласиться? Почему бы и нет? Глупо валандаться с проблемой, которую можно решить одним махом! — Две статьи — в институтский сборник и в «Вестник», по пол-листа каждая. — Нет проблем! Писаревский задышал еще чаще, долго тискал пластилиновыми руками железную ладонь Колпакова и убеждал в могуществе и доброжелательности новых друзей, сулящих ему неисчислимые выгоды — и преимущества в самом ближайшем будущем. А Колпаков думал, что, пожалуй, впервые столь явно воплотил в жизнь принцип, которым исподволь руководствовался уже много лет, хотя не всегда отдавал себе в этом отчет. Система требует убежденности на уровне подсознания, только тогда действия молниеносны и максимально эффективны. Очевидно, он достиг такого состояния. На следующий день его отыскал Габаев. — У меня все готово! Он вытащил из портфеля десяток красиво оформленных, переплетенных инструкций мастера Масатоши Накаяма. — Продаю по десять рублей — из рук вырывают. Все расходы окупились! Кстати, тебе за перевод кое-что причитается. Он полез в карман. Колпаков растерялся. Подрабатывать черчением не вышло — нудная, тяжелая работа, выкраивать из зарплаты не удавалось, а новая жизнь требовала расходов. Но взять деньги у Гришки… Он озлился и вспомнил обиду. — Что же ты, приятель, выполняешь чужие просьбы моими руками, а записываешь их на свой счет? Гришка сразу понял, но всерьез упрека не принял. — Ты же не спрашивал, чья просьба. Сегодня ты человеку помог через меня, завтра — я тебе через него. Чего нам делить? Габаев помедлил, на лице отразилось раздумье, и вынул руку из кармана. — Два сенсея на весь город! Разгоним всех самозванцев и вдвоем будем определять развитие карате! И сами не останемся внакладе! Делюсь опытом… — Гришка достал из портфеля картонную коробку, раскрыл. — Смотри! Библиотечные карточки, на таких Колпаков делал выписки при работе с литературой. Только у него наверху шло название главы и параграфа диссертации, а здесь… «Химчистка, телеателье, железная дорога, Аэрофлот…» — Что это? — Очень полезная вещь! Только сейчас Колпаков понял, зачем в придуманной Габаевым анкете указывалось место работы кандидата в секцию, а для юношей — их родителей. — Торгашеские штучки, с душком! — Зря ты так, — обиделся Габаев. — Нечего нос задирать. Нас только двое! Надо держаться друг друга, помогать… А это, — он похлопал по картотеке, — это еще не раз пригодится. И мне, и тебе, и твоим знакомым. Колпаков улыбнулся. — Ладно, убедил. Гришка перевел дух и снова опустил руку в карман. Колпаков вспомнил, что должен ему пятьдесят рублей. Гришка извлек пачку десяток. — Гонорар за перевод. И ты мне ничего не должен. Он сам сунул Колпакову деньги в карман. — Откуда ты знаешь Звереву? — спросил Колпаков, чтобы что-то сказать. — А кто это? — удивился Гришка. — А-а, мадам косметичка! Заочно, через приятельницу… Точнее, жену моего бывшего начальника, ему, бедняге, не повезло… — Дружишь со старушками? — Посмотрел бы ты на нее! Как-нибудь познакомлю. Хочешь, прямо сегодня? — Сегодня собираюсь с подругой поужинать в «Интуристе». Гришка широко разулыбался. — Не исключено, что мы встретимся. Так и получилось. Встреча произошла в Зеленом зале, хотя, похоже, это была не случайность, а результат целеустремленных Гришкиных поисков по всему ресторану. Лена, встав из-за стола, радостно приветствовала спутницу Габаева, они расцеловались. Гришка торжественно представил: Клавдия; посмотрел многозначительно, мол, что я тебе говорил? Клавдия прекрасно выглядела, в десяти шагах ей ни за что не дашь больше тридцати, да и вблизи хоть куда: гладкое лицо, ослепительная улыбка, красивые холеные руки, и все же что-то вызывало желание обращаться к ней по имени-отчеству. То ли чуть увядшая кожа вокруг глаз или выдававшие большой жизненный опыт манеры, а может, взгляд, омолодить который невозможно никакими косметическими ухищрениями. Вечер катился по наезженным рельсам ресторанного времяпрепровождения, в котором трезвый Колпаков не находил ничего веселого и интересного. Гришка вел стол, подливал дамам коньяк, лихо опрокидывал рюмку за рюмкой, толковал про двух сенсеев, женщины, глядя на него, допытывались, почему не пьет второй сенсей. Колпаков не мог вразумительно ответить и скованно молчал. С Гришкой все время кто-то здоровался. Клавдия и Лена тоже встречали знакомых, неожиданно откуда-то появился Кулаков с обязательными бутылками шампанского. Геннадий чувствовал себя сиротой. Люди, с которыми он привык общаться, не ходили в рестораны, не знали затейливых тостов, не умели посылать коньяк на соседние столики. Что сейчас делают Дронов, Гончаров, чем заняты Колодин, Зимин, Окладов? Сидят, уставясь в книги, таблицы, что-то пишут, может, отдыхают с книжкой, телевизор никто из них не смотрит и спиртным не балуется. Такие занятия наверняка покажутся скучными Габаеву, Клавдии, да и Лене, пожалуй… А Колпакову скучно здесь, и тем не менее он сидит, деланно улыбается, танцует с Леной, а когда ее приглашает Гришка — с Клавдией, чувствуя под скользкой тканью дорогого платья упругое тело и чужой аромат духов, поддерживает пустые разговоры, согласно кивает, отдавая дань ненужному застольному этикету. — Не хмурься, шеф, все будет тип-топ! Нас всего двое! — Высокие черные на шпильке… — Дороговато, впрочем, на чеки во столько же обойдется… — Скоро соревнования, мы договоримся, кого выпустить, кого придержать… — Авторитетный человек, руководитель, квартира, дача, а его один наглец подсидел, он и помер от инфаркта… |