Книга Наследница, страница 51 – Мэри Каммингс

— Давай так постоим минутку...

Сразу стало легче. Казалось, переполнявшее ее напряжение утекает, как вода, через его руку, лежащую на ее затылке.

— Они уже уходят, сейчас ты сможешь отдохнуть. Там спрашивают, не согласишься ли ты дать эксклюзивное интервью для женского журнала.

Глубоко вздохнув, она оторвалась от него.

— Когда?

— Просили, если можно, завтра.

— Скажи — в одиннадцать, но пусть перезвонят часов в десять... на случай возможных осложнений.

Осложнений, именуемых Виктор... Наверняка он в ярости, а завтра утром, прочитав газеты, взбесится окончательно. И приедет…

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

В пять приехал адвокат из конторы мэтра Баллу, чтобы сопровождать Рене в банк. Привез какие-то бумаги, сказал: «Мэтр просил ознакомиться до понедельника».

В банке мадемуазель Перро с адвокатом была с почетом препровождена в кабинет директора — Тед с остальными телохранителями остался ждать в холле. Вышла она оттуда лишь через час, благоухая кофе. Интересно, как она выдерживает столько кофе — это «у них» (то есть у миллионеров) врожденное или специально тренируются?

По дороге в отель Рене достала из сумочки палку наличных.

— Вот, двадцать пять тысяч марок — можешь уже отдать. На замечание Теда, что тут слишком много — ведь и от тех денег еще кое-что осталось, она пожала плечами.

— Тебе же в Цюрих скоро ехать! И потом, я у тебя все время прошу деньги, когда мне надо что-нибудь купить!

Она у него просит деньги... Смешно...

Уже за ужином Рене вспомнила и сообщила:

— Я сегодня разговаривала с Бруни — она, наверное, скоро приедет на несколько дней.

Голос ее прозвучал как-то странно — устало и невесело.

Он любил просыпаться первым и смотреть на Рене — долго-долго, а потом медленно будить, легонько поглаживая по груди, по животу, пощипывая мочку уха. Еще во сне на ее губах появлялась улыбка, а потом сонные недоумевающие глаза открывались — и наполнялись радостью и нежностью.

На этот раз традиция была нарушена — они оба еще спали, когда телефон на тумбочке негромко и как-то интимно замурлыкал.

Звонок был из Цюриха — Виктор Торрини только что зарегистрировался на рейс «Эр Франс» до Парижа; с ним еще три человека — фамилии, описание... Тед, прижав плечом трубку к уху, привычно делал заметки в лежащем на тумбочке блокноте с эмблемой «Хилтона».

Повесил трубку, обернулся и ответил на вопрос, светившийся в каштановых глазах:

— Через три часа Виктор будет в Париже.

Перечислил сопровождающих — про одного Рене тут же сказала:

— Лере — это его секретарь, остальных не знаю.

Было всего полседьмого, но спать уже не хотелось. Рене лежала на спине и вглядывалась в никуда, шевеля губами и витая мыслями где-то очень далеко от теплой постели.

Подтянув ее к себе, Тед погладил по лицу, добившись слабой вымученной улыбки, и спросил:

— Ну что, будем вставать? Я закажу завтрак?

— Не хочется...

— Чего не хочется?

— Не хочется, чтобы этот день начинался, — жалобно посмотрела на него Рене. — Пока я здесь с тобой лежу, кажется, будто время остановилось и ничего плохого случиться не может. — Подумала и добавила: — И вообще есть не хочется.

— Ты мне это брось! — Подобные настроения следовало пресекать сразу. — Ты что теперь собираешься — не пить, не есть и не спать? Из-за этого гада? А если он в Париже неделю проторчит? Или месяц? — Послышался тяжелый вздох — очевидно, подобная идея приходила в голову и ей. — Так что давай-ка жить нормальной жизнью. Сейчас встанем, позавтракаем, в одиннадцать дашь свое эксклюзивное интервью — а потом поедем куда-нибудь погуляем. И не бойся — внезапно, без предупреждения, он не явится. И потом — тебе решать, принимать его или нет!

Эта новая для Рене мысль заставила ее губы медленно растянуться в улыбке.

— Можно заставить его подождать...

— Вот именно!

Тед потрепал ее по ежику и повернулся к телефону, вспомнив, что вчера за всеми хлопотами не проверил автоответчик. Обычно он делал это почти автоматически, утром и вечером.

Реклама... опять реклама... и тетя Аннет: первый раз часов в восемь вечера: «Теди, срочно перезвони мне!», а второй почти в полночь: «Теди, ну куда ты делся, в самом деле?!» Тон у нее был чрезвычайно возбужденный, и Тед встревожился.

Набрал номер — ответил ему сонный голос:

— Але?

— Тетя?

— Ну что ты трезвонишь в такую рань?..

— Ты же просила срочно перезвонить! У тебя все в порядке?

— Ах, да, да! — тетя пришла в себя и заговорила быстро и возбужденно: — Вас вчера в телевизоре показывали, в новостях! Два раза!

— Я знаю.

— Ты таким солидным выглядел — прямо не подступись! А она — просто картинка! Я же говорила, что этот цвет ей к лицу будет! Теди, а можно я скажу, что это я ей прическу делала?!

— Кому? — не понял он.

— Ну Ролло хотя бы!

Теду стало смешно — тетя жаждала славы, хотя бы в своем узком кругу. Чуть поколебавшись, он разрешил:

— Про прическу можешь говорить. Но только Ролло и... больше ничего лишнего.

— Что я, дура?! Что я, не понимаю?! — возмутилась она. — Ну, как там, в «Хилтоне»?

— Как в сериале, — усмехнулся Тед. — Все вокруг белое с золотом, мебель с кривыми ножками и мраморная ванна с золочеными кранами.

Незадолго до одиннадцати стало известно, что Виктор поселился в «Ритце». На вопросы вездесущих репортеров он отвечать отказался, сказав, что пока к этому не готов.

В нескольких субботних газетах были опубликованы заметки о пресс-конференции Рене и короткое заявление Виктора. В нем он характеризовал все это как «безответственные высказывания эмоционально нестабильной женщины, болезненным состоянием которой воспользовались бесчестные элементы». Интересно, кого он подразумевает? Мэтра Баллу, что ли?

В одиннадцать часов Рене дала обещанное эксклюзивное интервью — в общем-то, те же самые вопросы, что вчера, ничего нового. Держалась она хорошо, но при каждом внезапном шуме или телефонном звонке слегка вздрагивала, и Тед очень надеялся, что журналистка ничего не заметит.

Остальные приехавшие с Виктором люди была адвокатами. Мэтр Баллу узнал фамилию одного из них, проверил, в какой фирме тот работает — и выяснил, что второй оттуда же. Но к Рене Виктор отправится без них и даже без секретаря, решив для начала поговорить с женой с глазу на глаз.

Жувен позвонил сразу после двух и доложил, что «объект» направляется к «Хилтону». Следующий звонок последовал минут через десять — «объект» вошел в вестибюль.