Онлайн книга «Наследница»
|
Лишь под утро, когда рассвело и стало видно все вокруг, она заснула по-настоящему крепко, без снов и страхов, и проснулась от собственного стона, не сразу осознав, что происходит. Лишь через пару секунд поняла — Тед... Он терся лицом об ее грудь, прихватывая губами и дотрагиваясь языком — заставив тело, еще во сне, содрогнуться в томительном ожидании. Почувствовав, что Рене проснулась, поднял голову и рассмеялся: — От тебя пахнет, как от клумбы... кажется, я переборщил вчера с маслом! Весь день Рене чувствовала себя значительно спокойнее, чем вчера — очевидно, «психотерапия» оказалась действенной. Полдня она болталась по дому с дизайнерами, выбирая подходящие занавески и драпировки для каждой из вновь отделываемых комнат. Какое-то время Тед побродил вместе с ними, потом спустился в библиотеку и пришел в недоумение, не обнаружив там столь любимых Рене детективов в мягкой обложке. В конце концов, найдя томик Гастона Леру, он устроился с ним прямо в библиотеке на диване, где и был обнаружен Робером. — Мадемуазель Рене в кабинет просит! — возвестил тот. — Скажи, а где детективы? — спросил Тед, вставая. — Ну, те самые, которые Рене все время читает? Старик фыркнул — правда, тут же прикрыл рукой рот, сделав вид, что просто чихнул. Подошел к одному из стеллажей и потянул за укрепленную на стойке резную фигурку дракона. Стеллаж отодвинулся, открыв за собой маленькое помещеньице с двумя стеллажами, уставленными книгами в ярких обложках. — Мадам не хотела, чтобы кто-нибудь знал, что она такое читает, — объяснил Робер. — А раньше здесь всякие книги, которые... не для детей, ставили — тут можно запереть, если надо. И вон, напротив, еще один такой же есть, — кивнул он на второго дракончика, злобно таращившегося с противоположного конца комнаты. Под вечер, когда начало темнеть, Тед заметил, что Рене снова притихла и незаметно прислушивается, и предложил ей съездить куда-нибудь развлечься. С Цюрихом он был знаком не слишком хорошо, но все же знал пару ночных клубов — в одном из них они и просидели весь вечер, а потом, уже совсем поздно ночью, поехали в китайский ресторан. Для Рене это было экзотикой и страшно понравилось. Она позавидовала, что он умеет есть палочками, попробовала тоже — но разроняла рис по столу и смутилась чуть ли не до слез. Взяла вилку и вздохнула: — Ничего-то я не умею... — Ты очень много умеешь такого, что мне и не снилось, — усмехнулся Тед. — Например? — Постричь собаку! — сразу вспомнил он. — А еще? — А еще ты мне свитер связала! — А еще? — А еще, когда ты разговариваешь с Ренфро, для меня это все китайская грамота, а ты вот — разбираешься. И еще ты умеешь ездить верхом и разговаривать с журналистами... и... — он запнулся, не зная, что еще сказать, но тут Рене неожиданно спросила: — А знаешь, что умеешь ты? — Я много чего умею! — Тед гордо задрал нос — сам не выдержал и рассмеялся. — А самое-самое главное?! — Водить машину? — предположил он. — Еще главнее! — Фотографировать? — Да ну тебя! — она даже обиделась. Махнув рукой, чтобы Рене придвинулась поближе, Тед оглушительным шепотом спросил: — Трахаться? — и был вознагражден лицезрением стремительно розовеющего уха. Рене быстро испуганно оглянулась — не слышали кто?! — и сердито покосилась на его ухмыляющуюся физиономию. Всем своим видом показывая, что от дальнейшего разговора отказывается, начала есть, продолжая коситься на Теда: понял ли он, что на него очень сердятся?! Он сделал вид, что не заметил, и положил ей на тарелку большую порцию жареных куриных крылышек. Настроение у него было самое что ни на есть легкомысленное, поэтому вспомнилась мало приличная (но на сей раз абсолютно правдивая) история о том, как, устанавливая микрофон в очередном любовном гнездышке, он был чуть не застукан на месте преступления не вовремя появившейся парочкой. Спасла его только худоба и природная ловкость, с которой он нырнул под кровать, где провел полночи. Все было бы ничего — но при некоторых движениях любовников кровать прогибалась и чувствительно колотила его по хребту! Продержалась Рене примерно три минуты, после чего громко захохотала, чуть не подавившись курицей. Только в четвертом часу они высадились из такси и медленно побрели по дорожке к особняку. — Ну так все-таки — что самое главное я умею? — спросил Тед, ожидая услышать какую-то шутку, но Рене ответила серьезно: — Ты умеешь как-то так сделать, что я себя чувствую... не знаю, как это сказать... свободной, счастливой, и как будто все можно и все получится. И все плохое кажется чепухой, да и не может случиться ничего по-настоящему плохого — потому что ты рядом. Подняла на него глаза — доверчивые, вопросительные: поймет ли? Тед так и не нашелся, что ответить... В доме было тихо и темно, лишь в вестибюле горел слабый свет, но, добравшись до середины лестницы, они были остановлены внезапно вспыхнувшей люстрой. На лице у Робера застыло выражение строгого отца, уже приготовившегося отругать дочь за ночные прогулки, но вовремя вспомнившего, что она давно совершеннолетняя. Легкое неодобрение, даже разочарование (была бы моя воля — выпорол бы!) — и незаметное облегчение (вернулась-таки!) Он до сих пор был одет, при галстуке, и, судя по всему, спать так и не ложился. Теду стало неудобно — стоило, конечно, предупредить, что они вернутся поздно. Окинув их взглядом, Робер ограничился короткой сухой фразой: — Собаки кормлены и гуляны, — и после короткой паузы: — Дезире на кухне пирожное стащила, так что ее пронесло... я ей таблетку дал, и завтра лучше со стола не кормить, — еще подумал и добавил: — И снова графиня де Клери звонила. Завтра с утра еще позвонит. Тед не понял — почудилась ему или действительно присутствовала легкая ехидца в последних словах старика? ГЛАВА СОРОК СЕДЬМАЯ Первоначально прием гостей не планировался, но так уж получилось. Тетя Жермен названивала каждый день, отмечая горячее желание приехать пообщаться с блудной крестницей и выразить ей свое соболезнование в связи с «этой жуткой историей». Бесконечно отказывать ей под благовидными предлогами Рене было неудобно, поэтому в конце концов она решила пригласить на ужин, кроме тети, Ренфро с женой и еще несколько знакомых: и приличия соблюдены, и охи и ахи весь вечер выслушивать не придется. Теду это мероприятие не слишком понравилось. Конечно, выглядело все безупречно: фарфор, хрусталь, салфетки того же оттенка, что обивка на стенах, вышколенные официанты, предлагающие гостям изысканные яства... Словом, по его терминологии — «сериал, да и только!» |