Книга Лабиринты рая, страница 19 – Ник Саган

Он любил пошутить, иногда у него получалось достаточно тонко, иногда грубовато — ему нравилось ставить людей в неловкое положение. Я восхищался этой его способностью. Его импровизации на тему «отнесите Хэллоуина в мавзолей» добавляли радости моей мрачной натуре, но в его циничных зеленых глазах я замечал нечто большее.

— Одобряешь?

Я пожал плечами.

— Конечно, — ответил я. — Но почему именно здесь?

— Считай, что это дань уважения Предусмотрительному, — улыбнулся он.

Предусмотрительный суфий — прозвище Исаака, оно, конечно, не очень лестно, но так только лучше. Он был из книжных червей, один из любимчиков, который хвостом ходил за Маэстро. Насколько помню, у него были неважные отношения с Лазарем, но в отличие от Лазаря он был проницательным и умел скрывать свои чувства. В моем отношении к нему каким-то непонятным образом соединились и уважение, и неприязнь. Мы старались не мешать друг другу. Что же касается Меркуцио, для него Исаак был просто суфий-мусульманин, к тому же архитектор, а Тадж — квинтэссенция мусульманской архитектуры.

— Но зачем оказывать почести Предусмотрительному?

— А почему нет?

— А что не Лазарю в таком случае?

— Действительно, почему не Лазарю? — продолжил он игру словами.

— Ты сам знаешь почему, — решительно заявил я.

— В самом деле?

Все может быть, подумал я.

— Может, и не знаешь.

В какую игру мы сейчас играем? Я пытался понять, что у него за душой, а он пытался понять меня. А когда оказалось, что понимать нечего, я прицелился в него пальцем.

— Поразительные причуды ума.

— А ты хитрец, — засмеялся он.

Нэнни спросила, что нам подать. Меркуцио заказывал пережаренный бифштекс с перцем, когда взорвалась бомба. По крайней мере, звук был как от бомбы. Цвета сразу пропали. Систему ГВР взломали, окружение стало нечетким и начало исчезать. Мерк вытащил из кармана металлический прибор, создававший искусственные помехи. Мерк только что им воспользовался.

— Вот теперь мы одни, — сказал он. — Но это ненадолго.

Система уже пыталась наладиться, но Мерк был на полпути к воротам. Я бежал за ним след в след. Я не успел прочитать надпись над воротами, но и так помнил, что там написано. «Заходи в мой рай». Строка из Корана.

Вот мы позади Таджа. Лестницы расположены в западном и восточном углу. Пятнадцать ступеней вниз, запертая на засов дверь, через нее виден коридор в триста футов длиной.

Я знал, куда он ведет.

— Задняя дверь, — подсказал я.

— Естественно, — ответил он.

Мерк прошел сквозь дверь, не открывая ее, просто прошел и исчез.

Я пошел за ним.

И сразу же оказался в новом месте. Как будто вернулся в сознание. Услышал гул электрических машин. Я удобно возлежал на модифицированной кровати, ее еще называют виртуальным спальником. Я снял перчатки и очки, вытащил капельницу ВР из руки.

Это была моя спальня. В реальном мире.

Глаза слипались, во рту было сухо.

Стук в дверь, она со скрипом приоткрылась: внутрь заглянул Меркуцио.

— Так ты идешь? — прошептал он. Меркуцио был талантливым хакером. Он загнал в компьютер фальшивый код собственного изготовления, который открыл нам заднюю дверь из ВР. Это было нарушением школьного расписания, правил школы, авторитета Маэстро, возможно, нарушением законов. Но именно об этом я просил в своих молитвах. Я поднялся на ноги и пошел за ним по коридору.

Все белое. Похоже на больницу или санаторий.

Тихо. Мы прижимаемся к стене. До обхода медсестер еще несколько часов, но выход охраняют. Игра в терпение. Кофе, чай из трав или скотч, уж не знаю, что ей понадобилось, но она пошла за второй чашкой, а мы выскользнули за дверь.

Снаружи было темно, однако я видел, что вокруг много зелени и очень красиво. Я обернулся, чтобы прочитать надпись на двери:

ДЕБРИНГЕМСКАЯ АКАДЕМИЯ ГВР.

Современный подход к обучению щедро спонсируется корпорацией Гедехтнис.

Я не мог вспомнить это слово, оно начиналось на "Г". Гедехтнис. Скорее всего, это акроним. Каждая буква что-нибудь означает. Г — что-то, Е — что-то, из остального, кажется, получается нечто вроде «лекарства и усовершенствованные безвредные химические технологии».

Гедехтнис.

По-немецки значит «память».

Значит, я нахожусь в Дебрингеме, штат Мичиган. В моем родном городе. И вот я вспомнил длинные, ленивые дни, длиннохвостых змеев, раскрашенных под драконов. Я вспомнил, как научился плавать, а уже через несколько недель мог несколько раз перевернуться под водой. Я вспомнил содранные коленки и антисептики. Вспомнил свой первый день в школе, там меня встретил Маэстро, мама держала меня за руку, а папа подбадривал, когда они подключали меня к ГВР. Помню, мне понравился мой первый день в школе. Помню, он мне не понравился. Я помнил.

А сейчас немного истории. В начале двадцатого века, во времена дискриминации и сегрегации, Дебрингем был черным курортом, там любили проводить отпуск афроамериканцы. Первый черный американец, получивший степень доктора философии в Гарварде, У. И. Б. Дюбуа сказал о Дебрингеме следующее: «Чистая физическая красота, блеск воды и золотистого воздуха, изящество деревьев и цветущих кустов, пение птиц, неспешное движение солнца, луны и звезд — самое прекрасное, что я видел за двадцать лет. А если вы добавите к этому еще и товарищество — привлекательные сильные женщины и неглупые мужчины из Канады и Техаса, Калифорнии и Нью-Йорка, Огайо, Миссури и Иллинойса, все они — дети и внуки Эфиопии, все они горят желанием отдыхать и развлекаться, — вы поймете, что нет места лучше, чем Дебрингем».

Особое место. Мичиганский рай, так его называли.

Ночные клубы Дебрингема удостаивали своим посещением короли джаза. Луи Армстронг. Кэб Каллоуэй. Сара Воган. В течение многих лет там выступали такие замечательные исполнители, как Сэмми Дэвис Младший, Великолепная четверка, Арета Франклин и Билл Косби.

Но когда по Закону о гражданских правах белые курорты были открыты для черных, пришел конец Дебрингему. Зачем всегда проводить каникулы в северо-западном Мичигане, если можно отправиться, куда душа пожелает? Хот-Спрингз, Атлантик-Сити, Майами-Бич. В городок приезжало все меньше и меньше народу. Он распался. Как в свое время распался Кэтскилз, когда для евреев открыли другие курорты. Можете назвать это Великим законом непредсказуемых последствий — ничто не действует так разрушительно, как успех.

Уже через шестьдесят лет городок никак не связывали с джазом. Однако стали связывать с наукой. Все благодаря выдающемуся молекулярному биологу своего времени доктору Райане Карвер. В своих работах Карвер утверждала, что все живое связано между собой. Ее цикл статей «Семена» получил премию Пибоди, он был назван лучшей программой начала двадцать первого века. Когда она ушла в отставку и поселилась в Дебрингеме, вокруг нее образовалась целая община. Биологи, экологи, нео-трансценденталисты и их семьи — они съехались сюда, чтобы продолжить ее работу. Городок стал похож на вальденовскую Зеленую утопию. В противоположность все более технологичному миру этот анклав ученых-подвижников работал во благо сохранения окружающей среды и социальных изменений.