Книга Одиночка, страница 114 – Крис Мориарти

– Тише, – сказал он, наклоняясь над ней. Постепенно пелена спала, она тихо застонала, к ней вернулось зрение.

– Что это было, черт возьми? – тяжело дыша, спросила она.

– Трафик.

Она слышала, как он встал и прошел по комнате, как потекла вода, и ощутила прохладу воды, когда он вытер ей лоб влажным платком.

– Трафик?

– Да, связной трафик. Мой. Ты слышишь меня.

– Нет, – прошептала она. – Что-то не так, Коэн.

– Все в порядке. Корчов заставил меня проводить тесты все утро. Подключаться к твоим внутренним устройствам, производить различные проверки, включать подпрограммы, загружать данные. Кстати, твоя система связи – просто динозавр. Стыд какой-то. Я все-таки проверил твоего «оракула» по тесту Шора. Как положено. Эти идиоты на Альбе никогда такого не делали. Это немного исправит ситуацию.

Она открыла глаза и увидела, как он улыбается.

– Ну, уже лучше?

Ей потребовалось немного подумать. – Да.

– Хм-м.

– Что это значит? Я прихожу в себя?

– Нет. Я просто переключил интрафейс в режим «офф-лайн».

Они переглянулись. Поднимаясь, Коэн дотронулся до ее руки.

– Не беспокойся. Ты еще еле жива. Мы все подробно обсудим завтра.

Но завтра им не удалось ничего обсудить подробно. И послезавтра не удалось. Корчов установил лабораторию и все необходимое медицинское оборудование в своем убежище, и в течение трех последующих дней мир Ли сузился до двух стерильных комнат с оборудованием для мониторинга, ее собственной узкой койки и пустого помещения под гулким куполом, служившего гостиной в этом убежище.

Первая попытка запустить интрафейс в режиме «он-лайн» закончилась тем, что она упала и скорчилась на полу, закрыв уши руками, и кричала, умоляя, чтобы это выключили. Коэн вышел из связи так быстро, что ему потребовалось полчаса, чтобы привести себя в порядок.

– Я свихнусь, – сказала Ли, когда пришла в себя и смогла говорить. – Это все равно, если бы сто человек дрались у меня в голове.

– Сорок семь, – мимоходом вставил Коэн. – Ну, только на этой неделе.

– В чем проблема? – спросил Корчов у Коэна.

Он даже не взглянул на Ли, просто говорил сквозь нее так, будто она была предметом оборудования.

– Ни в чем, – ответил Коэн, постукивая ногтем по консоли перед ним. – Здесь дело в программировании органического компонента.

Коэн шунтировался через Рамиреса, и Ли вновь заметила холодный огонь в темных глазах Лео. Это было проявлением решимости, которая уже и так чувствовалась в уверенных движениях. «Хотелось бы мне, чтобы эти двое были на моей стороне в драке», – подумала Ли, неожиданно почувствовав острый приступ тоски от потери Колодной.

– У Шарифи не было подобных проблем, – сказал Корчов со скрытой угрозой.

Коэн пожал плечами.

– А почему она должна была их иметь? Она соединялась с простым полевым AI. Да и к тому же она была оборудована только для связи. Кэтрин – зверь совсем другой породы. Любая попытка установки новых программ в боевую систему приводит к непредсказуемым последствиям. И вы знали об этом с самого начала.

– Ну, и что мы будем делать?

Коэн прошел по комнате более стремительно, чем, по мнению Ли, мог двигаться Рамирес. Он наклонился и положил прохладную руку ей на лоб.

– Тебе ничего делать не надо. Постарайся снизить пульс и ложись в кровать. Я решу, куда мы двинемся дальше.

Но следующий сеанс оказался еще хуже предыдущего. После трех часов попыток Ли свалилась в кресло, закрыв воспаленные глаза ладонями.

– Я не могу. Я больше не могу.

– Нет, можешь, – сказал Корчов, пока еще сохраняя спокойствие.

– Почему не работает компрессия пульса? – спросил он у Коэна поверх ее головы.

– Если бы я знал, то уже наладил бы.

– Ей нужно новое устройство обработки сигналов? Ли представила, как Коэн пожал плечами, что означало отрицание.

– Ну, а что тогда? Коэн покачал головой.

– Мне нужно подумать.

– Давайте проверим установочные параметры и попытаемся снова.

Ли хотела отказаться. Хотела сказать, что ее вырвет, если они сделают еще одну попытку, что все съеденное за последние два дня уже и так стоит у нее в горле, что она больше не вытерпит. Но ей было так плохо, что она промолчала.

В конце концов Коэну пришла идея использовать дворец памяти. Когда он объяснял ей это, он шунтировался через Аркадия, и возбуждение горело в темных глазах клона, как тлеющие угольки.

– Это проблема органики, – объяснял он. – Мы стараемся интегрировать сети параллельной обработки данных уровня AI и органическую систему, которая устарела очень давно, еще когда человек впервые поднес перо к бумаге. Поэтому, если мы не можем преодолеть это противоречие, мы должны работать с ним. Мы попробуем один из самых старых приемов – прием Маттео Риччи. Мы построим тебе дворец памяти. – Губы Аркадия сложились в хитрую улыбку. – Или, еще лучше, мы дадим тебе ключи от моего дворца.

Коэну потребовалось двадцать часов, чтобы подобрать ключи. Все это время Ли проспала в отчаянной попытке накопить энергию, необходимую для последнего броска. Было позднее утро третьего дня после ее пробуждения. Она легла на койку, которую Аркадий притащил в лабораторию для нее, закрыла глаза, подключилась и оказалась одна в пустой белой комнате.

– Тебе придется потратить немного времени, чтобы поискать дверь, – сказал Коэн за ее плечом. – Я сам еще не понял, где она.

Ли подумала, что, по ее ощущениям, он стал меньше. Оглянувшись, она увидела рядом с собой Гиацинта, который был чуть ниже ее ростом. Он стоял рядом с ней в одних носках, закинув ботинки за плечо.

– Дверь, – повторил он настойчиво.

Она повернулась и увидела блестящую, покрытую тонкой резьбой дверь из красного дерева, которая больше походила на окно. Ее порог находился где-то на уровне колена, и даже Ли пришлось нагнуть голову, чтобы не стукнуться о притолоку.

– Вперед, – сказал Коэн.

За дверью был такой яркий свет, что глазам потребовалось какое-то время, чтобы привыкнуть к нему. Она оказалась в пятиугольном дворе. Вокруг шла галерея, украшенная мозаикой.

За стеной она разглядела острые пики пустынных гор.

Она услышала шум падающей воды и почувствовала холодные брызги на лице прежде, чем увидела фонтан. Вода лилась с плоского камня, как из родника, и струилась по длинным наклонным ступеням, которые вели в другой конец большого двора. Ли прошла вдоль ступеней к тенистой галерее, облицованной блестящей мозаикой. Ручей впадал в узкий пруд, вода из которого уходила непонятно куда. Ли перешла пруд и направилась вдоль галереи, стуча каблуками по плиткам. Подойдя к двери, она открыла ее.