– Теперь мы можем лететь?
– Летите, - милостиво разрешил Винклер. Судя по тому, как толстяк облегченно вздохнул, Рип заключил, что с грузом звездолета было не совсем чисто. Настоящий сыщик вполне мог бы заинтересоваться содержимым трюмов корабля.
На выходе Рип еще поговорил с молодым звездолетчиком, который как раз закрывал грузовой трюм. Тот, оказывается, вообще не знал ни о каком попутчике, так как всю дорогу от Мира Северцева до Угрюмой промаялся в своей каюте животом.
В лагере Рип потратил на расспросы остаток дня и утро следующего, до того как Тай-Суй забрал его обратно. Выяснилось, что никто из двухсот восьми оставшихся членов экспедиции не только не видел чужака, но и вообще не имел понятия, что на корабле прибыл пассажир.
Особенно тщательно Рип опросил девушек. Все заверили, что среди их знакомых нет ни одного человека монголоидной расы.
16
На этот раз в комнате-кабинете находился один посетитель - невысокий широкоплечий субъект по имени Каин.
– Ты принес новости? - спросил голос. Самого обладателя по-прежнему не было видно.
– Все, как вы и говорили, - пожал плечами Каин. - На Угрюмой у него ничего не получилось. Не знаю сколько раз пробовал, но родителей не спас.
– Не сомневаюсь. Что еще?
– На Республике Скотт они перебили всех жителей замка и улетели. Посол с нотой протеста уже был.
– Прекрасно, - сказал голос, хотя по тону невозможно было понять, радуется он этому или нет...
ГЛАВА II
– Получай! - Очередной увесистый булыжник, брошенный тоненькой, совсем не приспособленной для этого женской ручкой, полетел вслед удаляющейся спине.
– Чтоб ты сдох!
– Ублюдок!
– Подкидыш!
Толпа, состоящая в основном из крестьян в рваной одежде, сама накаляла себя. Их можно понять. Не каждый день представляется случай безнаказанно выместить злость на господине. Пусть и бывшем. Толпа мстила. Самозабвенно и с воодушевлением, азартно и радостно. Мстила в лице спотыкающегося несчастного всем господам, мстила за поколения предков, ибо случай мог больше не представиться. Мстила, как это умеет только Толпа. Не человек или группа, не собрание или команда, а именно Толпа. Ее величество, их высочество, вечно живущая, спонтанно рождающаяся и внезапно умирающая.
...пред ней нас оторопь берет,
она засасывает, как трясина,
закручивает, как водоворот.
К тому же когда еще подвернется возможность, выплескивая свою злобу, одновременно угодить и новому хозяину. Так сказать, приятное с полезным...
А вот и он - собственной персоной. Стоит, наблюдает. Глядишь, и приметит особо рьяного крикуна. Может, и наградит. Люди старались.
А стоящий на балконе новоявленный господин с удовлетворением и некоторой долей жалости (да, да) глядел на удаляющуюся спину в драной крестьянской хламиде.
Почему с жалостью? А как еще можно смотреть на сумасшедшего, тем более когда этот сумасшедший твой родной брат.
На шаг позади господина, по-прежнему нерушимый как скала, хотя и постаревший, стоял верный воевода Бортоломео Ферручи; латы отблескивали в лучах полуденного солнца. Сколько себя помнил молодой герцог, воевода всегда ходил в этих латах. Ходили слухи, что он и спит в них. Юноша улыбнулся.
– Лучше будет убить их. Обоих, - тихо шепнул военный.
– Нет. - Герцог поднял руку. - Пусть идет, мученики нам не нужны. Люди будут еще долго плеваться при его имени. А ведь как ни парадоксально, он старался для них...
Толпа кричала. Толпа неистовствовала. Толпа радовалась.
А впереди ее, или от нее, спотыкаясь, двигался совсем молодой человек в серой хламиде.
– Боже! Прости их! Прошу тебя! Ибо не ведают они, что творят. Неразумные дети твои, - шевелились уста изгоняемого. Его никто не слышал. Никто, кроме тощего оборванца с большими залысинами и жиденькой бородкой, тащившегося, словно верная собачонка, следом за господином.
1
Рип посадил звездолет на личном императорском космодроме. Уставший, разбитый, едва покинув корабль, он поплелся в свои апартаменты. Из головы не выходили загадки Угрюмой.
Почему он не мог попасть в день гибели родителей? Кому могла понадобиться их смерть? Кто был таинственный пассажир транспортного корабля? Куда он делся с безлюдной отдаленной планеты?
Вопросы. Вопросы.
По дороге Рип встретил Марико. Принцесса была как всегда прекрасна. Завидев жениха еще в конце коридора, девушка, совсем как ребенок, радостно понеслась ему навстречу, однако, узрев хмурое выражение лица будущего мужа, озадаченно остановилась.
– Как все прошло?
Она могла и не спрашивать, понятно было и так, но в этих глазах, в этом голосе было столько участия, столько любви и нежности, что Рип на мгновение забыл о своих неудачах. И в это мгновение все стало не важным. Было хорошо, просто хорошо, стоять здесь, посередине коридора и любоваться на самое прекрасное в мире создание.
– Не очень, - опомнился он. Марико взяла жениха за руку.
– Пойдем, отдохнешь, переоденешься. У тебя такой вид, будто ты неделю провел в подземелье, а не отсутствовал два дня. Потом все расскажешь.
Рип сначала не понял. Два дня? По его субъективному времени действительно прошло около недели. Даже ушиб груди, полученный в первый день, перестал болеть. Он совсем забыл, что в настоящем мире, в его настоящем, прошло всего-навсего около двух суток, это считая и дорогу к планете, где находилась машина времени. Местонахождение планеты, как и саму тайну машины, знали только три человека: он сам, принцесса Марико и ее отец, император Нихонии Таманэмон Дэнтедайси.
– Пожалуй, ты права, мне действительно нужно отдохнуть. - Увлекаемый принцессой юноша покорно двинулся в сторону своих комнат.
Свежевыкупанный, причесанный, побритый, одетый во все чистое, Рип развалился на большом мягком диване.
Полчаса назад он сытно поел, чего не мог себе позволить последние семь дней, и в данный момент чувствовал себя намного лучше, чем во время прибытия во дворец.
Принцесса Марико, сидя напротив юноши в роскошном кресле какого-то знаменитого мастера прошлого века, с улыбкой рассматривала жениха.
– Теперь я вижу, что ты стал похож на человека.
– А раньше я на кого был похож?
– Не знаю. Наверное, на привидение. Призрак из прошлого.
– Да. Прошлое. - Рип опустил голову.
Принцесса прикусила губу, поняв, что сболтнула лишнее.
– Извини. Расскажи, что случилось. Два дня назад, ты улетал полный энтузиазма. Только и мог говорить, что о встрече с родителями, а сейчас тебя как будто подменили.
