Онлайн книга «Лягушка-нецаревна»
|
Это было странно, и Даша открыла рот, чтобы заспорить, но Артем добавил тоном, не терпящем возражений: – Да, обязанности у всех свои, и очень узкие. Так что Даша и Константин Петрович, надеюсь на вас. Из-за стола Даше не было видно, как Давид толкнул Константина Петровича в бок, и тот с некоторым недоумением пробормотал: – Ну, если надо, то надо. Даша подумала, что хорошо было бы уточнить эту информацию у женщин, и даже обдумывала, как бы поизящнее намекнуть Елене или Ларисе на приватный разговор, но, когда вышла, ни одной сотрудницы в отделе не было. Она с недоумением обратилась к мужчинам: – А где же наши дамы? Давид с недовольным видом пояснил: – А их по пятницам отпускают на час раньше. Это, видите ли, вековая традиция. У женщин хлопот больше, им время для семьи нужно, а нам, значит, не нужно. Я вот тоже кормящий папашка, но мне почему-то никто лишний час для семьи не дает. Даша с надеждой посмотрела на дверь: – Так, может, и мне можно уйти? Давид ехидно вопросил: – А у тебя дома что, детей семеро по лавкам и брошенный муж? Отпускают-то только замужних дам! Даша села на место и с унынием присоединилась к его стенаниям: – В самом деле, что за дискриминация! Я, может, сгораю от безответной любви к пупсику, мне в себя прийти требуется. А для этого именно пятничного часа и не хватает. По комнате пронесся чуть слышный смешок. Не до смеха было только Рокшевскому. Он сердито посмотрел на насмешницу и уткнулся носом в монитор, делая вид, что всецело занят работой. Даше стопроцентно не хотелось смотреть на его смазливую физиономию, но она заставила себя сесть рядом с ним и умильно спросить: – Куда сегодня пойдем? Он зло отрезал: – Никуда! – Что, дома посидим? – Конечно! Ты в своем, я в своем! Даша с явственной угрозой предупредила: – Так не пойдет! Рокшевский, видимо, вспомнив о том, чья она протеже, выпрямился, как тушканчик на косогоре и заскрипел зубами. – Что с тобой, милый, у тебя глисты? Голос Даши был полон неподдельной заботы, но Рокшевскому до чертиков захотелось схватить ее за горло и придушить. Но он решил ответить в ее духе: – Нет, моя радость. Со мной все в порядке. Это я от счастья. Даша с преувеличенным восторгом воскликнула: – Как я рада, пупсик мой! Я же говорила, что мы с тобой придем к взаимопониманию! Кирилл сверкнул глазами. – Не называй меня пупсиком! – А как мне тебя называть? Киря? Рокшевский, которого этим самым Кирей дразнили все годы учебы в школе, вконец разозлился. – Нет! – это был вопль измученной души. Даша сурово погрозила ему пальцем. – Ты сам не знаешь, чего хочешь! И так тебя не называй, и этак! Нет уж, мне нравится пупсик, значит, ты им и будешь! Кирилл решительно не хотел быть пупсиком, но понимал, что в стычках с этой нахальной девицей ему никогда не победить. Решил взять тайм-аут. – Я не смогу никуда идти. Мы с мамой едем к дядьке сразу после работы. Даша надула губы. – Вот черт! Я напрасно пообещала Артему выйти завтра на работу. Я вовсе не подумала, что мне лучше всего было бы поехать с тобой. От этой кошмарной перспективы внутри у Рокшевского все заледенело. Ему хотелось заорать, затопать ногами, в конце концов стукнуть ее чем-нибудь увесистым по голове. Но, посмотрев на ее решительное лицо, попытался обуздать порыв. Он уже убедился, что в рукопашном бою Даша куда тренированнее его. Но в груди все бурлило и клокотало, требуя выхода довольно-таки скандальным образом. Он даже удивился. Что это такое? Никогда он себя так не вел, даже не подозревал в себе таких сокрушительных эмоций. Даша с одобрением заметила, подливая бензина в костер: – Сколько в тебе огня, пупсик! Я очень рада, что положила на тебя глаз. Думаю, ты оправдаешь все мои надежды. Она хотела его обнять, но тут к Рокшевскому, отвечая на его немой, но отчаянный призыв о спасении, с каким-то надуманным вопросом подошел Давид, и под его натиском Даше пришлось пересесть на свое место. Вышедший из кабинета Артем заметил Дашу и распорядился: – Иди домой, Даша. Все равно сегодня начинать работу над проектом бессмысленно. Все наши дамы ушли, и ты иди. – И вышел в коридор, направляясь в соседнюю лабораторию. Даша с чувством глубокого внутреннего удовлетворения показала язык оставшимся мужчинам и быстро сбежала, оставив их сердито фыркать ей вслед. Все еще сидевший рядом с Кириллом Давид с ехидством заметил: – Я к тебе недаром на выручку поспешил, мне показалось, ты ее убить готов. Достала она тебя? Рокшевский молча провел ребром ладони по горлу. Давид кивнул головой. – Заметно. А что ж не сдашься на милость победительницы? Как говорится, раньше начнешь, раньше кончишь. Может быть, даже с минимальными потерями. Кирилл замахал руками. – Да ты что? У меня в ее присутствии все тело как желе! Ничего твердого! – и конфиденциально добавил: – Я ее попросту боюсь. Такой предприимчивой и нахальной особы мне еще в жизни встречать не доводилось. Давид задумчиво заметил: – А мне кажется, она ничего. Если помыть и причесать, она вполне фотомоделью работать может. – Это просто потому, что эта фотомодель тебе шею не сворачивала. – А тебе что, сворачивала? – Почти. И вообще у нее криминальные замашки. Не удивлюсь, если она их приобрела в соответствующих местах. – Что ты имеешь в виду под соответствующими местами? ФСБ или МВД? – Что за шутки! ГУФСИН! И не сотрудником! – Это перебор. Такую бы в наш НИИ не взяли. Несмотря ни на какого дядю. – Ну, ладно, это я погорячился. Но как мне от нее избавиться? – А зачем? Разве твоя жизнь не стала ярче, не побоюсь сказать – насыщеннее? – Издеваешься? – Рокшевский так взревел, что к ним повернулись головы всех сидящих в комнате. – И не думаю. Ты стал гораздо энергичнее, чем прежде. Во всяком случае, такой страстности в твоих прекрасных очах я никогда не замечал. Рокшевский тихо пообещал: – Давид, не доводи меня до последней стадии бешенства. Ты же понимаешь, я и так на взводе. И если этой Дарье я в лоб дать не могу, то тебе – с огромным удовольствием! |