Книга Сад Лиоты, страница 137 – Франсин Риверс

Я совсем не владею собой. Я вот-вот сорвусь, и у меня будет истерика. Мне хочется стучать руками по этому столу, пока он не развалится.

Бедный дядя Джордж. Что с ним будет, когда он осознает правду? Тогда никакие деньги не смогут заглушить в нем чувства вины. А мама… Сегодня утром позвонил Фред и сказал, что Нора не придет в крематорий помочь дочери, она так разболелась, что не может подняться с постели.

Глаза Энни наполнились слезами. Горло все еше болело. В описании кремации, которое она перечитала, было сказано, что прах бабушки положили в картонную коробку.

О, Господи, как я могла это допустить? Прости меня, бабуля.

Она придвинула коробку к себе. Стало тяжело дышать.

— Мисс Гарднер, вы хотите остаться на пару минут в одиночестве?

Она кивнула.

Служащий, который так любезно разговаривал с ней, когда она позвонила из больницы, положил на стол справочник цен на товары и виды услуг. Каково ему работать в похоронном бюро и видеть смерть и скорбь каждый день?

Нужно заняться делом и выбрать урну. Энни глубоко вздохнула и, взяв себя в руки, постаралась скрыть свои переживания.

О, Господи, неужели они кремировали бабушку в больничном халате? Я даже не вспомнила об этом. Нужно было принести перед кремацией что-нибудь красивое. Костюм. Симпатичное платье. Свадебный наряд. И ее Библию. Бабушке понравилось бы, если бы у нее в руках была Библия.

Энни открыла прейскурант и пролистала его до тех страниц, где были размещены фотографии урн. Вытерев слезы и высморкавшись, она принялась рассматривать их. Все урны разных видов, но очень красивые. Расписные, ярко-синие, черные с разводами под мрамор… Из красного дерева, вишни, клена, ореха и тополя. Самая дорогая из белого мрамора с бронзовыми украшениями напоминала древнеримскую вазу. Энни глядела на эту урну с громким названием «Аристократ», и на ее лице блуждала улыбка.

Ох, бабушка Лиота, как бы тебе это понравилось!

Она не могла сдержать смеха. Но смешок у нее получился коротким: эта урна стоила больше тысячи долларов. Ну что ж, дядю Джорджа вполне устроит.

Похоже, служащий точно знал, когда ему следует возвращаться в крошечную комнату для посетителей. Что-нибудь выбрали? — спросил он.

— Мне понравилась вот эта. — Энни открыла нужную страницу.

— Прекрасный выбор.

Первые несколько дней без Лиоты Энни занималась тем, что перестирывала простыни и одеяла и перестилала постели. Она пропылесосила весь дом, тщательно вымыла пол на кухне и в спальне, перемыла оконные стекла, отполировала мебель, протерла плиту. Каждое утро она чистила клетку Барнаби и постоянно подсыпала ему свежего корма. Некоторое время он не разговаривал, и Энни боялась, как бы птица не заболела и не умерла.

В первый вечер пришла Арба и принесла запеканку из риса, овощей и мяса. Она не стала задерживаться и перед уходом сказала:

— Дай нам знать, когда будешь готова пообщаться.

Запеканка, приготовленная Арбой, до сих пор стояла в холодильнике.

На третий день Энни вышла в сад бабушки Лиоты. Земля еще не оттаяла, воздух был холодным, и деревья стояли по-зимнему голыми. Когда Энни подняла глаза к свинцово-серому небу, у нее в груди так защемило, что она подумала, будто умирает. И она почти желала этого. По крайней мере, тогда она окажется с Господом и бабушкой Лиотой.

Она услышала, как открылась калитка, и увидела входящих в сад Арбу с детьми. Энни попыталась улыбнуться им, но ее губы задрожали. Душевная боль была настолько сильна, что она не смогла поздороваться с ними.

— О, милая… — Темные глаза Арбы наполнились слезами. — Тебе нужно поплакать.

Энни только пожала плечами, потому что не решалась заговорить.

Тут к ней подошла Кения и обвила ручками ее талию.

— Мама говорит, что бабушка Лиота сейчас на небесах.

— Что тебе сейчас хотелось бы сделать больше всего, Энни? — нежно спросила Арба.

— Зареветь белугой.

— Так и поступай, девочка. Разве только древним израильтянам можно было раздирать на себе одежду и причитать?

Энни тихонько заплакала.

— Милая, неужели это все, что ты можешь сделать для своей бабушки?

И боль вырвалась наружу, Энни принялась причитать. Арба и дети стояли рядом и плакали вместе с ней.

— Вот так, — снова и снова повторяла Арба и плакала вместе с ней. — Вот так. Отпусти боль, милая. Пусть она уходит.

И с каждой минутой Энни становилось все легче.

После этого дня в течение нескольких недель Энни разбирала личные вещи бабушки Лиоты. Оказывается, у той было несколько симпатичных платьев. В нижнем ящике она нашла упомянутую в записке шкатулку с драгоценностями и ключ от ячейки в банке, который она добавила к связке своих ключей. В шкатулке лежала голубая бархатная коробочка с ниткой жемчуга и запиской: «Навеки твой, Бернард». В белой коробочке лежали желудь, два синих перышка, три агата и пакетик семян горошка с ценником в десять центов на нем.

Энни удивилась — что означает вся эта коллекция? Ни одна из этих вещей ничего не стоила, но, видимо, все они были связаны с какими-то бабушкиными воспоминаниями. Энни хотелось бы узнать, с какими именно. Она не могла не думать, что со смертью бабушки Лиоты закрылась сокровищница знаний и мудрости и теперь не представится возможность заглянуть в нее.

Сэм Картер названивал Энни и несколько дней подряд заходил к ней. Однажды он нежно улыбнулся и сказал:

— Похоже, ты не собираешься подпускать меня близко к себе, Энни? До сих пор считаешь, что мне нельзя доверять?

— Не в этом дело, Сэм.

— Думаю, я все понимаю. Кроме одной веши.

— Какой же?

— Ты не католичка и не можешь пойти в монахини.

Она улыбнулась:

— Ты считаешь, что евангельская христианка не может посвятить жизнь Господу?

— Вероятно, так, но только это лишнее.

Она рассмеялась:

— Надеюсь, что нет.

Наверное, когда-нибудь она выйдет замуж, но не сейчас. Богу это не угодно. И ее это устраивало.

Теперь, когда границы были обозначены, Сэм остался у Энни до вечера. Они говорили о бабушке Лиоте, о жизни, о саде и о том, что Энни планировала сделать в доме.

Когда Сэм уходил, он задержался в дверях и печально улыбнулся.

— Нужно было хватать тебя, когда тебе было пятнадцать лет и ты была без памяти влюблена в меня. Я упустил свой шанс.

Он наклонился и поцеловал ее в щеку.

Приходил Корбан и снова помогал переносить коробки с чердака. Она спросила у него, есть ли шанс, что он снова станет жить вместе с Рут, и он ответил, что это невозможно. А потом он сломался и расплакался. Обеспокоенная Энни присела рядом с ним на диван и выслушала, какое горе переполняло его: Рут убила их ребенка. Энни всплакнула с ним и заговорила о Господе и прощении, только он не поддержал этот разговор. Он желал, чтобы Рут Колдуэлл вечно горела в адском огне. И чем жарче будет пламя, тем лучше для него.