Книга Последний пожиратель греха, страница 54 – Франсин Риверс

— А вы?

Она повернулась на табуретке, глядя на нас. — Если б Сим мне разрешил, то я бы даже одна против старика Кая вышла. Но Сим сказал, что это сам Бог так сделал, что его имя вытащили, и мы никак это изменить не можем. Поэтому я убежала от них и пришла сюда. С тех пор я с людьми из долины не вижусь почти, и только некоторые сюда ко мне ходили.

— Кай, — сказала я.

— Да, и Гервазе Одара пару раз в году заходит, меду у меня взять, и еще когда пожиратель грехов нужен, — сказала она уныло.

— Они вот так бросили вас, все эти годы? — спросила я грустно.

— Не все. — Она улыбнулась мне. — Бабушка твоя приходила, пока болеть не начала. Она, да Элда Кендрик. Я уж привыкла, что как осень, так они обязательно придут — когда листья пожелтеют. Потом на Рождество и весной. — Она засмеялась приятным воспоминаниям. — Твоя бабушка всегда приходила, когда цветы весенние цвели, и корзину фиалок мне приносила. Они никогда с пустыми руками не приходили. То каштаны принесут, то цукаты из арбузных корок, или пасту яблочную, а я их домой с банкой меда всегда отправляла. Однажды Элда одна пришла и мне покрывало принесла — то, цветастое, на котором ты сидишь, Фэйган. — Она в недоумении нахмурила брови. — Я так и не поняла, почему она мне его принесла, ведь тогда Иона как раз Клита родила. Но она настаивала, чтоб я его взяла.

— Миссис Элда никогда моей маме ничего не дарила — я ни разу не видел, — грустно сказал Фэйган. — Я не видел, чтоб они в гости друг к другу ходили. Почему так?

— Что-то, наверно, случилось такое, что стена между ними встала, — сказала Блетсунг. — Плохо, когда человек один, от семьи своей оторван.

— Да, наверно, так, — сказала я. — Миссис Элда всех своих детей послала за горы много лет назад.

— Не всех.

— Что вы имеете в виду? — спросил Фэйган, уставившись на нее.

Блетсунг Маклеод посмотрела на нас. — А вы разве не знаете?

Мы посмотрели друг на друга, потом опять на нее.

— Чего не знаете? — спросил Фэйган.

— А что вы знаете про Элду Кендрик?

— Папа сказал мне не ходить к ней. Однажды сказал, что она хуже чумы. Один раз я только слышал, как он о ней говорил — проклинал ее. Сказал, чтоб про нее вообще в доме у нас не говорили.

— А мама твоя?

— Она про нее ни разу ничего не сказала.

Она тряхнула головой, по щекам потекли слезы. Она посмотрела куда-то в сторону.

— Скажите мне!

Она опять посмотрела на Фэйгана, в ее глазах были слезы и гнев. — Не говори со мной так, парень. Я не должна вам больше ничего говорить. У миссис Элды, значит, была на то причина не говорить это вам. Может, я пойду к ней и спрошу, какая это причина. Господь знает, как мне ее не хватает. — Она посмотрела в сторону. — Пока все спокойно, так мы и не торопимся с людьми видеться, смотрим на это, как на работу обычную: в саду что-то сделать или еду на зиму заготовить. А между тем люди стареют и уходят, и по кусочку сердца у нас забирают, пока там пустота не останется.

— Вы можете ведь сходить к миссис Элде, — сказала я, прекрасно понимая ее. — Она рада будет вам. Можно с ней на крыльце просидеть хоть целый день.

Блетсунг грустно засмеялась и покачала головой. — Нет, не могу я, Кади.

— А почему?

— Потому что ей через ручей Кай переходить надо, чтоб туда попасть, — мрачно сказал Фэйган.

— Не поэтому, — ответила Блетсунг. — Не думай, что только из-за отца твоего я одна все эти годы здесь прожила.

— Тогда почему? — спросила я.

— Я знаю свое место.

Но Фэйган был настроен решительно. — Я уйду отсюда. А если нет, то вам еще больше проблем будет.

— Твой отец ничего мне не сделает.

— Сделает, если узнает, что я здесь.

Она улыбнулась. — А мы сделаем так, что не узнает.

Фэйган откинулся на спинку стула, и она заскрипела. — А как вы это сделать собираетесь? Не могу ж я всю жизнь в вашем доме оставаться, мэм. Мне не место здесь, и я уйду, как только я смогу!

Она встала, прошла в другой конец комнаты. — А куда ты пойдешь? Обратно домой к твоим родственникам кровожадным? Боюсь я за тебя, Фэйган. Думаешь, раз твой папа проповедника того убил, теперь что-то изменится? Скажу тебе, нет. А будет еще хуже. Ты против него пошел, а кто тебя защитит? Твоя мама? Нет. Братья твои? Да никогда! Будешь ты один, и тебе будет хуже, чем вообще когда-то было, а может, на этот раз он тебя убьет. Хочешь, чтоб так было?

Он молча смотрел на нее потухшими глазами. Выражение ее лица смягчилось. — Ты здесь в безопасности, и будь здесь столько, сколько пожелаешь, — сказала она более мягко. Она встала с табуретки. — Мне пора делами заниматься.

Как только она вышла, Фэйган встал, скривившись от боли. Я хотела ему помочь, но он вырвал свою руку. — Я могу сам до кровати дойти.

Я стояла посреди комнаты, свесив руки, и смотрела на него. Он опустился на кровать, потом улегся, поморщившись от боли. Куда ему пойти, чтоб его не нашли?

— Есть место, где он будет в безопасности, Катрина Энис, — сказала Лилибет. стоя у кровати, где лежал Фэйган. — Ты знаешь, где это.

Это было как озарение. — Я знаю.

Фэйган повернул голову и посмотрел на меня. — Знаешь что?

Я внимательно смотрела на Лилибет, удивляясь тому, что она сказала. — А что, нам сейчас туда идти?

— Нет, но помни об этом. Вы будете знать, когда идти туда.

— Я думала, мне одной туда надо идти.

Она улыбнулась. — Иисус Своих учеников по двое посылал.

— Ты опять сама с собой говоришь? — недовольно спросил Фэйган. — Ну что ты как сумасшедшая себя ведешь?

Я усмехнулась. — Я не сумасшедшая! Я знаю, куда мы можем пойти, и где никто нас не найдет.

— Куда?

Я подошла к нему и натянула на него покрывало. — Спи спокойно. Фэйган. Когда придет время, я тебе покажу, куда идти.

У Блетсунг Маклеод для меня оказалось очень много дел, и я нисколько не возражала. Иногда она просто стояла и смотрела на меня, потом улыбалась и шла делать свою работу. Мы не разговаривали много, но это молчание вовсе не было тягостным. И потом, сама природа вокруг нас производила множество звуков. Ветер шелестел листьями дуба, клена, играл с ветвями белой сосны и красной ели. Пели птицы, они то и дело слетали на землю, потом снова взмывали в небо. Пчелы оживленно гудели, а рядом на лугах, в высокой траве стрекотали насекомые. Недалеко был ручей, который издавал неизменную мелодию журчащей воды.

Я не часто думала о маме, пока однажды не увидела ее на опушке леса за завесой горного лавра. У меня защемило сердце от ее печального вида. Она тихо стояла в зарослях и смотрела, как я работаю рядом с Блетсунг Маклеод. Я выпрямилась и посмотрела в ее сторону, она быстро повернулась и исчезла в гуще дикого винограда. Мне захотелось плакать, я едва не задохнулась от нахлынувших слез. Одна часть меня хотела догнать маму. Другая радовалась, что она ушла.