Онлайн книга «Весеннее пробуждение»
|
Пруденс неуверенно улыбнулась: – Хотите вишневого пирога? Шофер отрицательно покачал головой: – Мне пора домой. Я вернусь за вами утром, мисс Элинор. – Спасибо, Пит. Буду очень признательна. Элинор дождалась ухода шофера и заговорщицки обратилась к паре: – Представляете, у меня есть собственный шофер! Все знакомые в моем старом квартале считают, что я купаюсь в роскоши. – Она засмеялась. – А что, они правы! Пруденс повернулась к мужу: – Отрезать тебе кусочек пирога? – Я не голоден. От разочарования у нее опустились руки. Она хотела показать Эндрю, что многому научилась в его отсутствие, и потратила на это дурацкое занятие целый день. А он даже не хочет притвориться, что голоден, и попробовать ее стряпню. Проглотив обиду, она сделала над собой усилие и выдавила самую веселую улыбку, на которую была способна. – Ну, не упрямься, Эндрю, – отчитала его Элинор, в ее голубых глазах читался упрек. – Жена испекла пирог в честь твоего возвращения домой. Самое меньшее, чем ты можешь ее отблагодарить, – это попробовать его. – Боже, как же ты любишь командовать, – огрызнулся Эндрю. – К тому же ты настаиваешь лишь потому, что никогда не пробовала стряпню моей жены. Ладно уж. Съем кусочек. – Положите нам обоим по большому куску пирога, Пруденс, – приказала Элинор. – И поставьте кофе. Нам с вами придется засидеться допоздна, чтобы всласть наговориться о мистере Ворчуне. Пруденс и Эндрю изумленно уставились на Элинор, пока та не засмеялась. – Что такое? Я несколько лет проработала в тюрьме. Разве Виктория не рассказывала, какая я властная? Погодите, сами увидите. Еще пожалеете, что попросили о помощи. Эндрю сконфуженно улыбнулся: – Прости. Я сам не свой. – Не стоит извиняться, лучше налегай на еду. Пруденс скрыла улыбку и занялась приготовлением кофе и раскладыванием по тарелкам трех солидных порций пирога. Она даже жалела, что Элинор не сможет остаться у них навсегда. Смотреть Эндрю в глаза намного легче, когда рядом есть кто-то еще. После еды Элинор решила, что Эндрю надо отдохнуть, и Пруденс с ней согласилась. Хотя муж уже не казался таким изможденным, как при первой встрече, выглядел он усталым и явно держался из последних сил. Элинор провела краткий урок, как помочь ему перейти из сидячего положения в стоячее. – Принимайте вес на спину, а не на ноги, – велела она, показывая, как правильно взять Эндрю под руку. Прикосновение оказалось единственным моментом физической близости за последний месяц, если не считать того, когда Пруденс держала руку мужа при первой встрече в госпитале. Ей хотелось от всего сердца обнять его, но в глубине души Пруденс в ужасе съеживалась от этой мысли. Что с ней не так? Ее смущала не нога, просто она чувствовала себя ужасно виноватой. Вина поедала Пруденс изнутри, и если она прижмется к Эндрю, а тот обнимет ее в ответ, она может просто треснуть по швам. А подобного нельзя допускать ни в коем случае. Элинор помогла Эндрю переодеться и приготовиться ко сну, и пока Пруденс мыла посуду, он уже заснул. – С ним все будет хорошо, – заверила ее Элинор, входя на кухню. – Вы даже представить не можете, сколько всего он в состоянии делать самостоятельно. Хотя вам надо следить, чтобы он не перетрудился. – Элинор со вздохом облегчения опустилась в кресло. – Весь день провела на ногах. – Простите. Спасибо, что помогли нам сегодня. Я и так чувствую себя виноватой, что попросила о помощи, когда вам пришлось отработать весь день. Не знаю, что бы я без вас делала. – Не беспокойтесь. Я всегда рада помочь. А благодарить меня еще рано, работы впереди много. Такие пациенты обычно бывают или совсем беспомощными, или пытаются сделать все сами и только вредят себе. У меня есть подозрение, что ваш муж как раз из числа вторых. Он не станет просить вас о помощи, а если предложите, будет сердиться. Пруденс разлила по чашкам кофе и села напротив Элинор: – И что же мне делать? – Обычно я советую родным других пациентов проявить терпение, но в вашем случае не стоит быть слишком терпеливой. Не позволяйте ему вымещать гнев на вас. – Я совсем не против, честно, – перебила Пруденс, но Элинор покачала головой: – Это не принесет ничего хорошего ни вам, ни ребенку. – Элинор пригнулась к столу, голубые глаза смотрели сочувственно. – Я знаю историю, которая привела к его ранению, и понимаю, что вы чувствуете. Но, Пруденс, тут нет вашей вины. Многие мужчины по всему миру сейчас переживают схожие трагедии. Вы не виноваты в том, что идет война, и ваш муж сейчас лежит в постели без одной ноги только из-за нее. Из-за войны. А не потому, что вы пытались сохранить ему жизнь. Пруденс опустила взгляд на свои руки. Мысли ее путались, и она едва могла выразить словами те эмоции, что бурлили в ее душе. – Я понимаю, что вы хотите сказать, – медленно, словно с трудом, произнесла она. – И это звучит разумно, но… – Договорить она не смогла. – Но вы все равно чувствуете себя так, а не иначе? – с пониманием переспросила Элинор. Пруденс беспомощно пожала плечами. – Это сильнее меня, – сказала она. – Как перестать думать о том, что это случилось из-за моего вмешательства? Ведь если бы не я, Эндрю сейчас был бы здоров. – Или мертв. Об этом вы не подумали? Пруденс окатила бескрайняя волна грусти. – Я постоянно об этом думаю. Но я уже никогда не узнаю, как все могло обернуться. * * * Из окна тесной комнаты Виктория с привычным тяжелым предчувствием наблюдала за приближением черного французского грузовика. Вытянутая «морда», здоровенная решетка радиатора и огромное прямоугольное лобовое стекло, разделенное пополам стойкой. Машина походила на огромного хищного ворона. Девушка прошептала под нос: И сказал я, вздрогнув снова: «Верно, молвить это слово Научил его хозяин В дни тяжелые, когда Он преследуем был Роком, И в несчастье одиноком, Вместо песни лебединой, В эти долгие года Для него был стон единый В эти грустные года — Никогда, – уж больше никогда!» [10] Сходство с вороном усиливало то, что сейчас грузовик перевозил мертвых солдат, подобранных в какой-то деревушке, которая случайно попала под огонь противника. Стоило Виктории заметить машину с ее скорбным жутковатым грузом, как она вспоминала о Ките и содрогалась от страха. |