Онлайн книга «Разная доля нас ожидает»
|
— Ой, уморила. — Мариоль снова наполнила наши бокалы. Я одобрительно следила, как булькает напиток. — Хорошо пошло… — Ну еще бы, ведь это «Танарин Дариори», — с такой гордостью, словно сама готовила, повторила подруга и протянула мне бокал. — Держи! — Держу, — не совсем уверенно произнесла я и, заглянув в темные его глубины, задала вопрос: — А нам не многовато? Мариоль поискала ответы там же, где и я вопросы. — Маловато, — решила она. — Кстати, а тоста так и не было! — вдруг опомнилась я. — Не было, — кивнула девушка, отбрасывая со лба выбившуюся из небрежной прически волнистую прядь. — За что пьем? В моей головушке данных так вот с ходу не обнаружилось, потому я смело переложила груз ответственности на чужие плечи. — Ты проставлялась, ты и говори! — Тогда за любовь! Не знаю почему, но это вызвало у меня бурю протеста: — Не буду! — Почему?! — неподдельно изумилась Мари, так и не донеся ликер до рта. — Потому что отвратительное это чувство, — горько улыбнулась я. — Сладкое, горькое, дающее крылья, которые поднимают над миром. Но если с такой высоты падаешь, то разбиваешься на осколки. Если только та самая проклятая любовь не поймает у самой земли. И обратно в поднебесье… и опять то же самое. Снова вниз, снова паралич души, и уже кажется, что лучше бы ничего и не было. — Как понимаю, сейчас ты говоришь вовсе не про жениха, — грустно улыбнулась Мари. — Да, — спокойно кивнула и посмотрела в темное окно. Мир мрачнел, кутался в сумрак, хмурился тучами. Будет дождь? — Аль, но если ты любишь Лира, то почему выходишь за Рыжа? Я понимаю… привязанность, нежность и прочее. Но рядом с мужчиной нужно гореть! А пылаешь только с любимым. А не с тем, кому благодарна. — Ты права, — хмыкнула я. — Но, Мари, надо гореть, а не рассыпаться пеплом всякий раз, когда он захочет меня морально ударить! Оправдывая себя… меня… да кого угодно! Внезапно в подсознании раздался негромкий голос: «Значит, ты признаешь, что в срывах есть и твоя вина?» Тинай Мираж Иссо. Чтоб тебе провалиться! «Пошел вон из моей головы!» «Хамка! — даже восхитился Грезы. — Твое высочество, а ты не слишком много на себя берешь?» «А мне все равно, — мрачно подумала я и залпом допила ликер, молча поставив бокал перед подругой, которая что-то говорила в это время. — Иссо, моя голова — это мое личное пространство. Потому я имею полное моральное право про себя говорить то, что думаю!» Создатель, как же абсурдно звучит! Я сошла с ума? Какая досада! Стихия замолчал, и мир снова обрел звуки, которые теперь не были лишь эхом. — Аля! — позвала меня Мариоль. — Третий раз спрашиваю! — Повтори, пожалуйста, — жалобно посмотрела на нее. — Я задумалась. — Ты мне рассказывала кое-что… но, Альчик, во многих случаях с Лирвейном была и твоя вина! Провокация чистой воды. То есть такие претензии… Услышав фразу Иссо, хоть и в другой интерпретации, я едва не скривилась. От необходимости отвечать сразу меня спасла случайность. Мы обернулись на стук в дверь, и я получила возможность убедиться, что случайности тоже не безлики. Моя была синеглазая, с копной медных волос, в которых мелькали косички. — Добрый вечер, девочки, — улыбнулся Мидьяр и проказливо подмигнул. — Я слышал, что у вас наливают! — Бокалы там, — ткнула пальцем в шкаф Мариоль. Ярр не заставил себя долго ждать и меньше чем через полминуты подошел к столу, поставил бокал и, схватив меня под мышки, приподнял: — А я соскучился, принцесса. — И я по тебе скучала. — Губы неудержимо расплылись в улыбке, а руки так же неудержимо крепко обняли. — Ярр, ты лучший. Спасибо тебе за все. — За что же? — Он слегка отстранился. — Кстати, почему не заглядывала, бессовестная? — Некогда. — Взглянула на Искусника несчастными глазами. — Правда-правда. Но я постараюсь исправиться! Мидьяр несколько удивленно покосился на эксклюзивный напиток, но с удовольствием попробовал. Мы же с Мари изрядно захмелели, чем, вероятно, и были обязаны дальнейшему диалогу. — Ну так что? — спросила подруга, осушая очередную порцию. — Аль? — Мидьяр? — обратилась я к Хранителю. — А давай ты побудешь девочкой? А то у нас девичник как бы… Синие глаза выразительно округлились, но Искусник быстро взял себя в руки и рассмеялся. — Зовите меня Ярра! Ну так что, девочки, на какую тему сплетничаем? — На вечную, — мрачно изрекла я. — Ну для меня — на вечную. О том, что этот козел Лир — настоящий осел! М-да, и дикция, и логика, и здравое мышление, похоже, оставили меня. — Ты, как обычно, критична, — фыркнул Хранитель, подливая нам с подругой. — Аля, ну что такого он сделал?! Я с готовностью перечислила. Все вспомнила! И то, как себя вел неуважительно, там учительской беспристрастностью даже и не пахло! Хамил практически! Впрочем, это так, мелочи, которые я сама же и оправдала. Но для общего счета сойдет! К хамству и неуважению отнесла и то, что он совершенно не считается с моим мнением! Заставляет, ломает, потом целует и снова отдаляет! Список вообще немаленький вышел. Маришка тоже помогала — вспоминала, а Ярр внимательно слушал, с некоторой тоской в глазах пощипывая виноград. — И вообще! — надувшись, продолжала я. — Вот ты говоришь, любовь! — Это он говорит, — флегматично поправил меня Хранитель Грез. — Не придирайся, — отмахнулась я. — У меня такое ощущение, что он — да, привязался, но… играл. Когда ему хотелось душевного тепла, обожания в глазах, он это поощрял. А потом резко ставил на место! — Зайка, — хмыкнул единственный мужчина в нашей компании, — не хочу тебя разочаровывать, но ни душевным теплом, ни обожанием от тебя и не пахло! Ты язва не хуже него. А про то, как вы на полигонах воевали… ты на него каждый раз шла, словно убить хотела. — Ты не слышал, что он мне говорил! — Ну допустим, — согласился Ле-Кинаро. — Но, Аля, представь вот, что ты взрослый, состоявшийся мужчина. У тебя дела, проблемы, и ты не успеваешь. Даже с текущим объемом едва справляешься. — К чему ведешь? — напрямую спросила я. — К тому, что появляется девушка. Молодая и наивная. Неопытная, хорошая и добрая. Но у тебя есть задание. Сделать из нее Императрицу. И ты сам вдруг стараешься ради этого все больше, потому что очень хочешь, чтобы она не только прошла испытание, но и выжила в играх Кланов. А тут — любовь… А любовь, она заставляет быть мягким. Щадить и жалеть там, где нельзя. |