Онлайн книга «Пожар страсти»
|
– Вовсе нет. Это ты ведешь себя гадко. Ты должна разрешить нам жить в той квартире, где мы останавливаемся. Мы могли бы видеть динозавра, кататься с горки и все такое. Гиацинта почувствовала себя в ловушке. – Я должна работать, – возразила она, – по крайней мере сейчас. Лицо Эммы выразило недовольство. – Тебе незачем шить эти платья. Ты даже не ездишь кататься с нами. – Я не умею, – промолвила Гиацинта. – Дядя Арни тебя научит. Он всегда говорит, что хочет научить. – Ладно. В следующий раз я приду посмотреть и возьму первые уроки. – Обещаешь? – Да. – А ты обещаешь переехать жить в наш дом во Флориде? – Я тебе уже говорил, что мама не может! – выкрикнул Джерри. – Довольно обещаний на сегодня, – оборвала сына Гиацинта. – Я поеду с вами кататься и… Из глаз Эммы брызнули слезы. – Ты не любишь меня! – проговорила она сквозь рыдания. – Не любишь! Не любишь! Они вернулись к пруду. Гиацинта села на пень и раскрыла объятия. – Посидите со мной – Джерри с одной, ты с другой стороны. Я расскажу вам, как сильно вас люблю. И тогда нам всем станет легче. – Ты тоже плачешь? – насторожился Джерри. – Похоже, что так. – Ну, самую малость. – Я не плачу. Мальчики не плачут. – Голос Джерри дрогнул. – Кто так говорит? – Папа. Это так похоже на Джеральда – сделать из Джерри совершенство, как он это понимает! И Гиацинта твердо заявила: – Папа не прав. Мальчики иногда плачут. – Я бы не плакал, если бы ты согласилась жить с нами. – Я постараюсь. А теперь отправимся домой и испечем на ужин торт? Дотошная Эмма возразила: – Ты не пообещала, а только сказала, что постараешься. – Я сделаю все возможное. Это была уловка, но никто не поймал ее на этом, и они пошли домой. – Да, это была тяжелая неделя, – заключила Францина, когда они беседовали за чашкой кофе, после того как Джерри и Эмма отправились спать. – Жаль, что я не смогла провести с ними больше времени, но неожиданно навалилось много работы. – Я не ропщу, Гиацинта. Я о том, что все это трудно для них. Они изменились, и это очень меня тревожит. Я пыталась что-то узнать, но мне мало что удалось. Незачем было сообщать Францине дополнительную информацию. Это лишь разбудит в ней дремлющего дракона. После впечатляющего дебюта в магазине на Пятой авеню Францина перестала говорить о позорных условиях развода дочери. Казалось, она даже благоговеет перед Гиацинтой, став свидетельницей ее неожиданного триумфа. Однако в этот вечер Францина не собиралась щадить дочь, поскольку сама находилась в состоянии нервного возбуждения. – С детьми дела обстоят плохо. Они скрытны, хандрят, порой ведут себя дерзко. Короче говоря, с ними надо что-то делать. – Не сомневайся, я займусь этим. – Я ни в чем не уверена, – возразила Францина. – Ты мне ничего не говоришь. Четыре года держишь в неведении. Это возмутительно! Ты мне не доверяешь? Мне? Или ты не знаешь, что я готова биться за тебя, за моих сыновей, за внуков? Я буду биться до последнего дыхания, Гиацинта! – Я это знаю. – Ну так в чем же дело? В Джеральде есть что-то порочное, гадкое, о чем я не догадывалась, хотя он был неприятен мне с первого взгляда. Ради Бога, расскажи мне, в чем дело, и я найму лучшего адвоката в Соединенных Штатах! Я говорила тебе об этом сотню раз. Ты сама не сделаешь этого. Ты слишком робка. Ты такой родилась, и это не твоя вина. – Пожалуйста! – Гиацинта подняла руки. Однако Францину было не так-то просто остановить. – Я так горда тобой, горда твоими успехами. Но меня сбивает с толку другая сторона твоего «я»… В соседней комнате зазвонил телефон. Когда Францина вернулась и сообщила, что звонит Уилл, Гиацинта пришла в ужас. Слишком много навалилось на нее одновременно. Она взяла трубку, Уилл счастливым голосом рассказывал ей, что совершил нечто удивительное и почти невозможное – нашел великолепную квартиру в Нью-Йорке. Правда, жилье дорогое, но это будет городской дом на всю жизнь и вдвоем они смогут выкупить закладную. Конечно, она должна посмотреть и одобрить квартиру, но он уверен, ей понравится, поскольку это всего в двух кварталах от парка, что очень удобно для детей. И кстати, что Гиацинта решила со школой? Уже давно пора это сделать, хотя он и надеется, что еще не поздно. Слушая этот поток информации, Гиацинта лихорадочно спрашивала себя: что делать? – Кто такой Уилл? – спросила чуть позже Францина. – Я очень удивилась. Похоже, он удивился не меньше моего. «Неужели Гиацинта не рассказала вам обо мне?» И когда я ответила отрицательно, он заявил: «Ну, тогда спросите ее сейчас, и она поведает вам, какой я хороший». Если бы этот вопрос был задан тогда, когда Гиацинта вела идиллическую жизнь в Нормандии, ее ответ прозвучал бы как радостная песня. Сейчас же она и сама не знала, какие чувства владеют ею. Подавив вздох, Гиацинта рассказала о первой встрече с Уиллом, об их одинаковом отношении к любви, о том, что, находясь во Франции, они окончательно поняли, что любят друг друга. Она описала его внешность, сказав, что его нельзя назвать писаным красавцем, но он привлекателен и силен; перечислив вкусы и склонности Уильяма, заметила, что он прямой и благородный, с хорошими манерами, добавив при этом, что иногда он бывает слегка самоуверен. Францина выслушала ее очень внимательно и спросила: – Так он будет твоим мужем или всего лишь «приятным дополнением»? – Мне не нравится это дурацкий термин, хотя я не против самой идеи. А вот Уилл хочет брака, даже настаивает на этом. – А ты не соглашаешься? – Дело не в этом. Все сложно. Мне не хватает времени. – Ты умалчиваешь об этом, но наверняка обеспокоена тем, как Эмма и Джерри впишутся в твои планы. – Это не проблема. Уилл любит детей. – А Уилл знает, что ты не имеешь права опеки над ними? – Нет. – Гиацинта встретила пронзительный взгляд Францины. – Значит, ты не сказала ему об этом? Да когда же, черт побери, ты расскажешь ему? И что именно? – Не знаю. Я думаю. – Да о чем тут думать? Как можно собираться замуж, утаивая что-то от будущего мужа? Господи, ты же сама утверждаешь, что он благородный. О чем же ты думаешь? Именно так говорил и Арни… |