Книга Посредники, страница 22 – Тара Брэй Смит

Пот. Жара.

Что-то скользнуло в нее, влажное и мягкое.

— Ммм, — едва не застонала она.

Вот, значит, до чего она докатилась.

— Ты хорошо пахнешь, — заметил Мотылек.

Его влажные губы пощипывали шею Морганы. Она прижималась к его рту, искренне желая, чтобы он ее укусил.

Казалось, сама комната то растягивается, то сжимается, словно дышит. Звуки вокруг стали нестерпимо громкими. Что-то прижалось к ее бедру. Моргана попыталась вспомнить, где она находится. Ундина, проходя мимо, помахала ей и тут же исчезла, и Моргана уже не была уверена, что видела ее. Она напрягла зрение и различила профиль Нив Клоуз, мечтательно смотревшей на К. А. Они сидели на диване в стороне от танцпола, и Нив, сбросив туфельку, водила голыми пальчиками по ноге К. А. между ботинком и кромкой штанины.

«Потаскуха», — подумала Моргана и почувствовала, как в желудке колыхнулась тошнотворная волна.

— Мне нужно присмотреть за братом.

— Маленький братишка в полном порядке, принцесса. — Мотылек придвинулся к ней ближе и прижался носом к ее шее. — Есть тайны, которые никому не следует знать, дорогая моя Моргана.

— Что имеется в виду под…

Мотылек рассмеялся, сверкнув чуть неровными и самую малость заостренными зубами.

— Не забивай этим свою идеальную головку!

— К. А. знает про меня все…

Мотылек прижался бедром к ее ноге.

— Не все, солнышко.

— Что за хрень ты несешь?

— Ничего, любимая. Пустяки, — сказал Мотылек громче.

Она резко мотнула головой из стороны в сторону, и он обхватил ее плечи.

— Боже, ты ведь хочешь этого? Но не торопись, Моргана. Не торопись.

Она ощущала его горячие руки на своем теле, но соображала с трудом. О чем он говорит? Не торопиться? Она чувствовала себя куклой, набитой ватой или чем-то еще более тяжелым. Может, землей? Нет, не землей — пылью… «пыльцой». Она слышала россказни, будто Мотылек приторговывал этой дурью. Говорили, что «пыльца» — словно билет в нирвану. Он всю ночь приносил ей напитки — неужели что-то подсыпал? Моргана в это не верила: просто она слишком много выпила и от этого совсем расклеилась. Она отчего-то знала, что Мотылек не станет принуждать ее делать что-либо против ее воли. Его горячие руки массировали ей плечи, и Моргана поняла, что молчит уже слишком долго. Она взглянула на него, улыбнулась как можно ослепительней, хотя губы были словно резиновые. Мотылек улыбнулся в ответ.

— Вот она, — сказал он. — Вот она, моя дикарка.

Моргана опустила глаза. Он нравился ей, нравился исходящий от него жар, ей хотелось остаться возле него, чтобы он согревал ее, но взгляд все возвращался к брату и этой маленькой сучке из пиццерии. Она повернулась к ним, слегка наступив Мотыльку на ногу, и пристально уставилась на парочку. «Они выглядят омерзительно!» — подумала Моргана и снова повернулась к Мотыльку.

— Заткнись и поцелуй меня, — велела она, несмотря на то что Мотылек хранил молчание.

— Погоди. — Он склонился к ее уху и прошептал, — Я должен тебе кое-что сказать. — Он прихватил зубами ее мочку и слегка потянул. Моргана вздрогнула. — Хочешь узнать про «Кольцо огня»?

— Это та… вечеринка? — пробормотала Моргана, чувствуя, как ее тело слабеет в руках сильного юноши. — В канун солце… слонце… сол…

— Солнцестояния, — наставительно произнес Мотылек. — Твоего дня рождения.

— Моего… — Моргана запуталась.

Ее день рождения был в сентябре.

— Ш-ш-ш… — Мотылек запечатлел на ее ушке влажный поцелуй. — Это тайна. Тайное солнцестояние, тайный день.

Он взял ее за подбородок и повернул к себе, чтобы взглянуть в глаза.

— Ты же умеешь хранить секреты?

Моргана кивнула.

— Тайное солнцестояние, — прошептала она.

Мотылек улыбнулся. Он наклонился вперед, и Моргана закрыла глаза. Ее губы задрожали; однако она опять почувствовала его губы у своего уха. Мотылек прошептал что-то, а потом снова прикусил мочку.

— Значит, только для нас.

Моргана кивнула.

— Дв-ваццать седь-дьмое…

— Ш-ш-ш… — Мотылек прижал палец к ее губам. — Не волнуйся. Когда придет время, ты все узнаешь.

Он отодвинулся и смерил ее взглядом.

— Итак, я намерен воспользоваться тобой.

Она улыбнулась. Сонливость как рукой сняло.

— Ты хочешь мной воспользоваться?

— Хочу, — ответил он, и Моргана невольно прильнула к нему.

Но юноша так стремительно разомкнул объятия, что она едва не упала. А Мотылек выпрямился и невозмутимо поправил штанину.

— Правда, не сейчас.

— Что?! — Моргана почувствовала, как до неприличного красная волна стыда заливает ей грудь и лицо. Разве он не сказал только что, что хочет ее?

Но он уже шел прочь, бросив ей напоследок:

— Подожди здесь, принцесса. Мне нужно найти еще кое-кого.

Она сдержалась. Что за черт? Моргана д'Амичи была девственницей, Снежной Королевой, наградой, которая не достанется кому попало. Она совсем согласилась отдаться почти незнакомому человеку, да еще и торговцу наркотиками! — а он взял и ушел от нее в толпу веселящихся людей, которых, казалось, за последние десять минут стало вдвое больше.

Моргана почувствовала холодок на плечах там, где минуту назад были его руки.

— Да пошел ты к чертовой матери!

И престранное видение тут же заполнило ее сознание. Крылья… темные крылья. Крылья, которые с шуршанием поднимали ее над всеми, а людям внизу оставалось только смотреть на нее и желать ее.

«Я поднимусь. Я поднимусь».

Она напилась, это было ясно, но слегка расстраивало. Захотелось домой. К черту Джеймса Мозервелла. Моргана посмотрела на К. А., пригревшегося на диване возле Нив. Ее брат был так далеко — он положил руку на колено Нив, а девчонка хохотала, запрокинув голову. Моргану тянуло пойти туда и спасти его от этой шлюхи, готовой вонзить нож в спину, но в то же самое время она не хотела, чтобы он увидел ее в нынешнем состоянии.

Окинув взглядом комнату в поисках Ундины, Моргана заметила ее стоящей возле кухни и занятой беседой с тем неудачником из пиццерии Джейкобса. Как там его звали?

Ундина. Это все из-за нее. Моргана подошла и остановилась перед ними; ее пошатывало.

— Джеймс Мозервелл — свинья, — выпалила она, как только приблизилась достаточно, чтобы они могли ее услышать. Перед глазами все плыло, звуки казались оглушающе громкими, и Моргане пришлось для надежности опереться о стену.

Лицо Ундины вытянулось.

— Моргана? Что? Что случилось?