Онлайн книга «Испуг»
|
Да нет же! Всё честно… Даша действительно отправлялась своим путем в город – утро как утро. А я тоже выполз на белый свет с какой-то своей суетой… Купить что-то… Мы совпали. Она ничего не задумывала. Она такая. Подбросить старикана, которого неделю не видела! – Едем? – Она открыла дверь машины. – Минутку. Я вернулся в Осьмушник, кое-что быстро взял – и к машине. Сел рядом. – Держи. – Я протянул ей ее белую маечку, проскучавшую (так уж случилось) долгое время в моем кармане. – Зачем она мне? – А мне зачем? – Как память! – Она смеялась. Я бросил маечку в ее бардачок. – Дед… Фу, какой злопамятный! Фу, какое лицо! А машина уже набрала скорость. Мы выехали за поселок. Даша поигрывала рулем и смеялась: – Ты же нормальный, добрый старикан. Зачем ты хочешь казаться гнусным? Но я вдруг надулся: обида всплыла. Ничего не мог с собой сделать. На фига мне ее память, ее майка! – С чего ты взяла, что я добр? – Э, дед. Брось!.. Тебя за километр видно!.. Давай о другом. Ты мне лучше расскажи: зачем ты скакал голый по карнизам? – Я не скакал. – Еще как скакал. – Нет. – Не нет, а да. Газеты писали. Не совестно тебе?.. С тобой рядом, дед, была, можно сказать, молодая и красивая, а ты за кем-то еще гонялся?.. За кем?.. Голый, у всех на виду! Стыдоба!.. Газеты писали: два прожектора тебя вели. Как вражий самолет. В перекрестье тебя держали! Вернее, не тебя, а твой… ну, этот… Забыла, как называется. Смолкла… И я молчал. – …Мне главное, дед, было добраться до моей машины. (Вернее, до сестринской.) Едва-едва мы с тобой из Дома свалили, едва вышли на воздух, я машину увидела. Углядела!.. Припаркованную… Не тронутую ментами… Заправленную машину! Она закурила. – А это значило, что я – уже дома. Уже с отцом. С родненьким моим папочкой. Ты понял? Все остальное – не значило… Отец мог кинуться меня искать – и мог засветить себя. Там! В дурном месте. – Какая хорошая дочь. – Хорошая. Помолчали. – Я, дед, заметила, как ты отвалил с обидой. Но я уже решила… Всё правильно. Едва завидела мою машину в целости. Все остальное – ничего не значило… Цок-цок. Я прибыла в штаб дивизии. Так и повторяла себе мысленно. Я прибыла в штаб дивизии… Я прибыла в штаб дивизии… Я не хотел выказывать долгой обиды. Это тупик. Это глупо!.. И потому я стал посмеиваться: – А твоя ломка?.. Ха-ха-ха. (Я нарочито смеялся.) Это тоже цок-цок?.. А обстрел? (Я смеялся.) А мертвый Славик? (Я смеялся.) А то, что я оглох? А то, что я тебя не бросил?.. Ничего не значило? Возможно, что и сам я (если счеты сводить на глубине) был зол как раз из-за того, что у этой красивой и молодой нашлось в тот час столько отваги – защищать папашку-политикана. Пусть даже сделалось это у нее мимоходом. Пусть на испуге! Пусть на инстинкте!.. Завидуешь, старый хер? – спросил я сам себя… Тебе бы такую дочечку. (Твои-то дочери где?.. Кого они по жизни выручают?) А она повторяла, поруливая: – Цок-цок. Цок-цок. Потом все-таки заговорила: – И нечего обижаться – нечего меня со стороны судить. Такая или сякая, какое твое дело! Я молчал. – Ты, дед, темный. Слыхал ли ты про заповеди? Там есть одна гениальная. Не суди людей – и не осудят тебя самого. – Там не совсем так… – Так! Так!.. Не спорь, дед. Применительно к людям – это как раз так! Мне папашка всё объяснил! Я смолк. (Я мог бы еще осмелиться и кой в чем поспорить с евангелистами. Но как можно спорить с ее папашкой?) – Да ты же совсем темный, дед! Меня качает, какой ты темный!.. Старый, а заповеди не помнишь. Я опять попробовал смеяться: – Если хорошо поднатужусь, вспомню. – Нет, дед. Если ты хорошо поднатужишься, у тебя только член встанет. Ничего более значащего не произойдет. Ты это уже доказал. Вполне. Бегал голяком… Решили, что парламентарий наконец-то вылез с белым флагом! Это удивительно, как она и мой племяш Олежка одинаково ерничали. Друг друга не зная… Одинаково прохаживались на мой счет. Одинаково мыслили. Одинаково отталкивали старого дядьку. (Заодно с его мужским естеством. Подчеркнуто заодно. Мой член уже мешал им жить. Занимал место.) Не сговариваясь, хотели меня задвинуть. Выталкивали меня куда подальше… На отмель. На обочину. В мусор. В никуда. В ночь. – Ой! Я вдруг вспомнила… Битое стекло на полу. Хорошо, я тогда сообразила не оттаскивать тебя сонного в теплый уголок! Вся бы спина была в порезах!.. Тоже было понятно. Тактика. (Слегка посочувствовать зажившемуся старикану. Почему бы нет?..) Все равно же его на отмель. В никуда. – Так что прости, дед… Может, и не надо было лупить тебя по башке. Да еще на виду у всех… Она прибавила скорость. – Но я же объяснила… Меня беспокоила машина. Ведь машину менты могли угнать… Наше с ней объяснение вдруг застопорилось. Нас с Дашей прервали. Притом грубо прервали – свистком… И еще крепким встречным матом. Ей пришлось съехать в сторону и тормознуть. – Проверки на дорогах. – Даша готовила улыбку. Мент… Словно проинтуичив, что милицию только что поминали всуе, страж шел к нам, строг и сердит. Но только в первую минуту. Пока не увидел близко Дашу. Документы и права (она протянула ему) на этот раз у нее были. Милиционер взял. Но что-то опять не в порядке… Я сразу почувствовал… По ее улыбке… Или машина опять чья-то?.. Или водительские права?.. Даша тотчас пустила в ход обаяние: – Я… Я заторопилась… Я признаю. – Куда заторопилась? – Так получилось, капитан!.. В спешке… Прости, ради бога. Видишь! Еле-еле отыскала его на улицах. Заблудился, старый хер! Папашка мой! Идея обаяния была та же самая: – Как услышала, что он жив-здоров, так и кинулась за ним. В городе ужас! Народ одурел! Что творится, капитан!.. А старики невменяемы! Шагают прямо под танки… У-уух, старый! И Даша показательно (этак слегка) дала папашке (мне) по шее. Мент козырнул ей. Приветливо козырнул – езжайте, мол, дамочка! Вперед, мол! Какое-то время мы ехали молча. – Не грусти, дед. У тебя крепкая шея, крепкое здоровье, крепкий даже член – чего тебе еще в твои застойные годы? Она усмехнулась: |