Онлайн книга «Прекрасная толстушка. Книга 2»
|
— Нет, серьезно, как-нибудь в другой раз, — твердо сказала я. — Спасибо, что проводили. — Но почему, почему? — взмолился он. — Потому, — усмехнулась своим мыслям я. Не могла же я ему в самом деле сказать, что кто-то подорвал мою веру в мужскую половину человечества тем, что, переспав со мной, ушел, даже не разбудив и не взяв у меня ни адреса, ни телефона и до сих пор, вот уже целый месяц, не дает о себе знать… 4 Олжас телефон у меня взял, на другой же день позвонил и вообще устроил правильную осаду: приглашал в театры, водил по творческим домам, по друзьям. Один из них — прозаик Боря, его земляк, был удивительно похож на Ленина времен Цюриха. Ему только бородки не хватало… Забегая вперед, скажу, что в зрелом возрасте Боря бородку — именно ленинскую, клинышком — отпустил. А так как он прожил намного дольше вождя мирового пролетариата и бородка у него стала сплошь седая, то теперь очень странно смотреть на него и видеть состарившегося Ленина… Олжас был настойчив и последователен, но я сопротивлялась с несвойственной мне стойкостью. Мы с ним даже не целовались… Ну, может быть, всего пару раз… Домой он ко мне, правда, приходил, но ночевать я его не оставляла. Я сама не понимала, в чем тут дело. Ладно бы он мне не нравился. Но ведь нравился. И восточная загадочность его меня не пугала, а влекла, но что-то в моей душе не складывалось поначалу… Какая-то неопределенность затаилась в самом дальнем ее уголке. Чего-то мне не хватало… Вернее, от чего-то хотелось избавиться… Как сказала бы умная Ника, у меня был синдром незавершенного действия… И виновником его был Родион. Не так уж часто меня бросали в этой жизни, чтобы это скоро забылось. А потом мне стало ни до кого — у меня начались серьезные неприятности со здоровьем… 5 После неудачного аборта и болезни я постоянно страдала от дисфункции яичников. Сколько несбывшихся надежд, сколько разочарований принесла мне эта коварная болезнь. Каждый раз, когда случалась задержка, я горячо надеялась, что она по настоящей, желанной причине, что небо услышало мои мольбы и я беременна… Все мои знакомые женщины всегда пугались задержек, а я им робко радовалась. Потом, когда у них начинались месячные, они радовались, а я, когда они у меня начинались, впадала в глухое отчаяние. Все у меня было наоборот… Так вот, летом 1964 года у меня случилась самая серьезная задержка. Первые две недели я не обращала на нее внимания, чтобы не бередить лишний раз душу. Две недели было делом обычным. Потом, когда закончилась третья неделя, я позвонила Татьяне и пожаловалась. — Значит, тебе пора на курорт, — сказала деловая Татьяна. — Это тебе предупредительный звонок. А кроме задержки, никаких неприятных ощущений нет? — Вроде нет, — прислушавшись к себе, сказала я. — Как бы нового обострения не было… — С чего? Я не переохлаждалась, давно не ем острого, не предаюсь излишествам, веду примерный образ жизни… — А может, это у тебя от примерного образа жизни? — предположила Татьяна. — Что ты этим хочешь сказать? — Мужика тебе надо! — отрезала Татьяна. — Постоянного. Сразу все расстройства и дисфункции пройдут… И может, еще и ребеночка ему родишь… Может, он тебя пробьет, если регулярно… Капля камень долбит. — Хорошо, — разозлилась я. — Я не против. Давай. Только не такого маньяка, как ваш Виктор… — Причем тут Виктор? — Это была твоя кандидатура. — И на старуху бывает проруха, — сказала Татьяна. — Только хорошо бы не за мой счет… — Слушай, Маня, а ты помнишь Алика? — Какого? — К которому мы за грибами в Алабино ездили, когда ты с Принцем в лесу познакомилась? — Разве такое можно забыть? — усмехнулась я. — Он еще не женат… — На тебе, Боже, что нам негоже, — сказала я. — И чем тебе Алик не нравится? — Тем же, чем и тебе. На это ей возразить было нечего. — И что же ты собираешься делать? — Подожду пока, а потом действительно поеду или в Куяльник, или в Саки… — А может, тебе сперва поехать, а потом подождать? — спросила Татьяна. — Я посоветуюсь с Ольгой Николаевной, а потом решу, как быть. Но все это очень некстати. Мы с Надеждой Ивановной расширяться задумали и нахватали заказов выше головы… Ольга Николаевна была, если вы помните, заведующей гинекологическим отделением во Второй градской больнице, где мне сделали тот проклятый аборт, после которого я чуть не загнулась… 6 Так прошла еще неделя. Каждое утро Татьяна мне звонила и спрашивала: — Ну и где твои месячные? — Где, где… Сама знаешь где! — раздраженно отвечала я. — Надо что-то делать! — твердила Татьяна. — Это не шутки. Что-то у тебя не так… Хочешь опять с воспалением свалиться? — Не каркай, — обрывала ее я. На пятой неделе задержки я позвонила Ольге Николаевне. Она оказалась в отпуске. — Иди в свою консультацию, — сказала Татьяна, когда я ей пожаловалась на судьбу. — Ну и что это даст? Мне скажут, что у меня дисфункция. Я знаю, что у меня дисфункция. Мне скажут, что мне нужно грязелечение. Я знаю, что мне нужно грязелечение. Мне нужен врач, который наблюдает меня постоянно, который может определить динамику болезни. — Иди в районную консультацию, — упрямо повторила Татьяна. — У тебя тяжелый характер. Там у меня даже истории болезни нет. — Иди в консультацию… Я пошла в консультацию. Только для того чтобы доставить удовольствие Татьяне. Там очень удивились, узнав о моем существовании. По их разумению, я должна была у них появиться лет десять назад. Молодая врачиха, не старше меня, посмотрела меня, раз решила мне одеться, сняла перчатки, что-то глубокомысленно написала на листочке и протянула его мне. — Что это? — Направление на анализы. Получите результаты анализов и приходите. А так я пока ничего сказать не могу… Может, и действительно у вас дисфункция, хотя… Нет, ничего пока не могу сказать. — Я так и думала… — не удержалась от реплики я. — Что вы так и думали? — насторожилась врачиха… — Что придется сдавать анализы… — сказала я. Странно устроены эти врачи. Я ей минут двадцать наизусть рассказывала историю моей болезни, называла фамилию Ольги Николаевны, которую она прекрасно знала, так как та вела у них в институте гинекологию, и все равно, все выслушав и записав, она направила меня на анализы… На следующее утро я добросовестно сдала анализы. Это было в субботу. А в понедельник я пришла на прием к врачихе. Кстати, ее звали, как следовало из таблички на двери, Роза Андреевна. |