
Онлайн книга «Метро 2033. Питер»
— Вы знаете, что такое микроволновка? — спросил старик. — Такая печка для разогревания еды? — Н-нет. — Обычно они вот такого размера, — старик показал ладонями габариты микроволновки. — В них готовят еду… на, скажем, волнах, которые заставляют молекулы воды колебаться с такой скоростью, что вода закипает. Иван попытался представить, как это может быть, и помотал головой. — И как это повлияло на Энигму? — Он попытался открыть дверь, а там была автоматическая защита — и она сработала. К счастью, он вовремя понял, что что-то не так, и успел убраться. Но словил напоследок микроволновый импульс. Краешком задело, но всё равно… — То есть? Фёдор посмотрел на диггера. — Грубо говоря, его глаза сварились. Иван помолчал. Вот как, значит. А мозги у него, случайно, не сварились? Этим бы легко объяснились многие странности в поведении слепого. — И где стояла эта… хмм… эта пушка? Фёдор пожал плечами. — Где-то около станции Невский проспект. Или Гостиный двор? В общем, где-то там. Какой-то секретный объект, я точно не знаю. Иван вспомнил последний их с Шакилом «залаз». Как раз в районе Гостинки Невского. И тот ствол на потолке, который целился в камни… и ничего не происходило. Автоматический пулемет? Может, и не пулемет. Может быть, Иван всего на полшага не дошел до того, чтобы свариться заживо? Мандела всё так же стоял рядом, словно забыл, зачем явился. — Что вы там смотрите? — спросил Иван. До них долетали только обрывки песен и экспрессивных театральных выкриков. «Я задержу их, ничего», «Защищайтесь, господа», «Каналья!» и прочее. Мандела пожал плечами. — «Три мушкетера» называется. Хороший фильм, только непонятный немного. Старик негромко засмеялся. — А мне «Два бойца» нравятся, — сказал Иван, посмотрел на Федора. — У вас, случайно, нету? * * * — Здесь есть кто-то ещё, — сказал Седой. Иван облизнул губы — растрескались совсем, помолчал. Пожилому скинхеду верилось сразу. — То есть? — Не один он здесь живет, зуб даю. — Может, женщину от нас свою прячет? — предположил Иван. — Я бы так и сделал, наверное. Видок-то у нас бандитский, прямо скажем. Седой покачал головой. С сомнением. — Не знаю. Может, и женщину. Может, нет. Но точно кого-то прячет. — Вы один живете, точно? — Иван смотрел в упор. — Мы думаем, здесь есть кто-то ещё. Почему он или она от нас скрывается? Фёдор помедлил. Иван видел, как сжались его руки с тонкими пальцами. Морщинистая кожа с синими узловатыми венами. Интересные у него мозоли, кстати… — Никого здесь нет, — сказал Фёдор наконец. — Извините, мне надо побыть одному… простите… И вышел. Иван посмотрел ему вслед. Интересно, от чего бывают такие мозоли? Он поднял свои ладони и внимательно разглядел, Понятно, от чего. От лопаты. * * * В следующий раз Иван выбрал время, чтобы задать вопрос про мозоли. Сначала старик долго молчал. Потом предложил диггеру одеться на выход. Интересно, — подумал Иван. За корпусом ЛАЭС простиралось ровное поле. — Раньше это был газон, — пояснил Фёдор глухо, сквозь маску. — А теперь? — спросил Иван, хотя уже начал догадываться. Кресты, сваренные из металлических трубок, торчали из земли. Их было несколько десятков. Некоторые — с надписями. Часть даже с оградками. — Теперь это кладбище, — сказал Фёдор. Серый туман наползал на ЛАЭС. Гигантские трубы напоминали ноги огромного чудовища, застрявшего в мутной пелене. Иван подошел к одной из оградок, наклонился, напряг зрение. «Марина К. род. 1993» — прочитал он. На могилке лежали стебли бурого растения с острыми листьями и белёсыми некрупными цветками. Иван слышал про традицию носить цветы на кладбище, по видел такое впервые. Кто она была старику? Иван покачал головой. Жена? Это не моё дело. — Возвращаемся, — сказал старик. Иван кивнул. Перед уходом они остановились, чтобы ещё раз попрощаться с умершими. «Минута молчания в память павших. Сейчас!» Иван склонил голову. — Я нахожу их везде и хороню здесь, — сказал старик. — Чтобы было — по-человечески. Понимаете, Иван? — Да. Мне кажется, понимаю. — Петербург — англицкий город, — сказал Фёдор. — Ангельский? Старик улыбнулся. — Английский, то есть. Он откинулся в кресле и начал читать — негромко, чуть отстранение, с паузами в нужных местах: — Прекрасен и сумрачен, как бабуин, что с английской гуляет трубкой, с английским зонтом, в клетчатом пледе шотландском и шарфе на шее большом. Ко всем обращаясь по-русски, четко, до буквы звучит, ленинградских кровей он старинных, на любом языке говорит. Странный для всех, равнодушен, ночью разводит мосты. Байтовый, ванты, калоши, булка, поребрик, носки. Трубу он с собой не таскает. Дома забыл саксофон. Гордый. Гордый. Звучит саксофон. — А ещё у этого бабуина должны быть пушкинские бакенбарды, — сказал голос Уберфюрера. Иван и не заметил, когда тот появился в библиотеке. Он повернул голову. Заново выбривший голову скинхед стоял, опираясь на спинку кресла жилистыми руками — Иван видел татуировку на его плече «серп и молот», наполовину закрытую рукавом футболки. Отсветы живого пламени ложились на скуластое, с запавшими щеками лицо Уберфюрера. Красивое и мрачное, как закат постъядерного мира. Фёдор поднял голову, с каким-то новым чувством оглядел скинхеда. — Верно, — сказал он наконец. — У вас есть чувство поэзии, Убер… — Андрей, — сказал Уберфюрер. * * * Пришло время для того, ради чего они устроили этот безумный поход. — Моя станция погибает, — сказал Иван. — Её блокировали, перекрыли подачу электричества. Мы пришли сюда, чтобы дать Василеостровской свет. Вы можете это сделать? Фёдор помолчал, разглядывая Ивана из-под густых бровей. — Вы действительно думаете, что я могу включить свет на вашей станции? — спросил он наконец. — Отсюда? Иван помолчал. Да, именно так я и думал. — Это невозможно? — Увы, нет. Значит, Энигма вам не всё рассказал? — удивился Фёдор. — Понятно. Нельзя включить электроснабжение отсюда, Иван. ЛАЭС — просто источник. Это как батарейку в фонаре назвать выключателем. То есть выключить свет я могу, а вот включить… |