Книга Логопед, страница 3 – Валерий Вотрин

— Призванных и вправду достаточно, Юрий Петрович.

— Вот именно, Иван Федорович. Итак, кандидат, расскажите, чему вас там на курсах учили.

— Палтия вылажает нужды всех классов в сколейшем наступлении всеобщего благоденствия, что достигается…

— Кандидат, вы здесь не для того, чтобы читать комиссии просветительские лекции по партийной истории. Вас направили сюда для прохождения государственного орфоэпического экзамена. Скажите «рыба».

— Рлыба.

— Скажите «рак».

— Рлак.

— Скажите «шибболет».

— Гм. Рудольф Иванович, не сейчас. Кандидат, произнесите «агропром».

— Агрлопрлом.

— Ну что ж. Теперь скажите «порядок».

— Порлядок.

— Гм. Ну что ж…

— Не кажется ли вам, товарищ Рожнов, что произношение многоуважаемого кандидата весьма далеко от нормы?

— Благодарю вас, Александр Николаевич, за ценное замечание. Как видите, мы именно сейчас это и проверяем. Кандидат, произнесите «р».

— Рлрлрлрлрлрлр…

— Ишь, какие рулады выводит!

— Действительно, Рудольф Иванович, рулады.

— Я не вывожу лру… лу… рлу…

— Кандидат, вы выводите именно рулады. Межевая, на какую должность представлен кандидат?

— Второго обер-секретаря.

— Ну, эти-то как раз рулады и выводят.

— Хе-хе!

— Вот именно, Рудольф Иванович. Кандидат, скажите «порядок». Да хорошенько произнесите. Ну-ка!

— Порл… полр… полядок.

— Хорошо.

— Холошо? А вот товалищ говолит…

— Говорю, конечно. Юрий Петрович, мне кажется, пора сделать выводы. Не хотите же вы сказать…

— Да, Александр Николаевич, я считаю, что это хорошо. Кандидат старается. Он уже выводит рулады. Это неплохо. Я бы даже сказал, хорошо. Что скажете, кандидат?

— Н-не знаю. Ведь товалищ говолит…

— Так, я вас понял. Как, вы сказали, ваша фамилия?

— Ключков.

— Так вот, товарищ Ключков, комиссия лучше знает, как оценивать ваши способности. Комиссия…

— Я не Ключков, я Ключков.

— Я и говорю — Ключков. Не перебивайте. Итак, комиссия…

— Вы плоизносите неплавильно. Моя фамилия Ключков!

— Но вы-то произносите Ключков!

— А в пасполте написано «Ключков!» Это я плоизношу неплавильно. А написано плавильно.

— Товарищ Ключков, пора бы вам понять, что правильно или неправильно — вещь относительная. Правильным слово делаете вы, ваше произношение. Откуда вы знаете, что в паспорте написано правильно?

— Потому что я Ключков! И отец был Ключков! И дед тоже был Ключков!

— Видите, у вас все в роду Ключковы.

— Юрий Петрович, мне думается, что сейчас не место для генеалогических исследований и ваших утверждений, что правильным слово делает чье-то произношение. Так далеко можно зайти. Вы же видите, товарищ не справляется. А ведь его выдвинули на ответственную должность, где нужно постоянно выступать. А товарищ свою фамилию правильно выговорить не может. Сколько лет вы в партии, кандидат?

— Четыле года.

— Вот именно, Александр Николаевич, четыре года.

— Четыре года он не может исправить свою речь, Юрий Петрович

— Напротив, Александр Николаевич, — кандидат в Партии уже четыре года потому, что Партия в нем нуждается.

— Потому что на безрыбье и рак рыба. Или, как сказал бы наш кандидат, «рлыба».

— Все шутите, Александр Николаевич. Нет, у кандидата четырехлетний партийный стаж потому, что он способный управленец. Потому что у него талант. Потому, что он показал себя.

— Это он трактором управлять способный?

— Я и шофелом лаботал на глузовике!

— Помолчите, кандидат. Посмотрите на него, Александр Николаевич. Простой парень. Уж его-то отец не имел возможности протолкнуть его на теплое местечко. Талантливый парень был обречен всю жизнь вкалывать на комбайне. Партия! Вот кто разглядел его в толпе комбайнеров. Чем-то он отличался от них. Чем-то выделялся. И Партия разглядела его. Он был призван.

— Недавно, помнится, вы упирали на то, что пастух Циндяйкин талантливый организатор.

— А вы станете со мной спорить? Хороший пастух не может не быть талантливым организатором, а Циндяйкин мог прикрикнуть на гусей так, что они мгновенно становились в шеренгу, рассчитывались на «первый-второй» и по команде «Шагом арш!» начинали шагать в ногу.

— При этом он совсем не выговаривал «л». Он говорил «свужба»! Он говорил «возунг»! Он говорил «пвенум»!

— Плошу слова!

— Подождите, товарищ Ключков, не вмешивайтесь.

— Я не Ключков, я — Ключков!

— В самом деле? Подумайте хорошенько. Может, у вас в паспорте ошибка? Может, вам стоит сменить фамилию?

— Я не хочу менять фамилию!

— Юрий Петрович, он не хочет менять фамилию.

— Гм. Вижу, комиссия зашла по некоторым вопросам в тупик. Межевая!

— Кандидат! Комиссия при рассмотрении вашего дела зашла по некоторым вопросам в тупик.

— Спасибо, товарищ Межевая. Кандидат, вы все поняли? Мы тут сомневаемся с товарищами. У вас есть одна минута на подготовку и еще одна минута — на речь. Постарайтесь нас убедить. Постарайтесь увлечь. Постарайтесь уверить нас в том, что вас призвали не зря. Что вас действительно разглядели. Есть вопросы?

— Воплосов нет.

— Хорошо. Подготовились? Итак.

— Люди! Любите ваш язык. Он — ваш надежный оплот, ваша защита. В его стенах вы в безопасности. Только в нем ваше будущее, только с ним вы дойдете до цели. Язык и цель едины. Неустанно следите за его чистотой, соблюдайте языковые законы. Ибо чистота языка есть чистота ваших помыслов, ваших идеалов. Воздавайте ему почести, ведь он того достоин. Он — язык ваш, им вы живы. Если бы не он, вы не сумели бы облечь свои мысли в слова, не сумели бы дойти до цели. Язык доведет вас. Без него вы — ничто.

— Браво!

— Не надо, Рудольф Иванович. Кандидат, вы закончили?

— Закончил.

— Прекрасно. Выйдите пока, мы посовещаемся и примем решение. Итак, ваше мнение, товарищи?

— Мне кажется, это было подготовлено.

— Не знаю, не знаю. На мой взгляд, совсем недурно.

— И я так думаю. Он ни разу не употребил ни одного слова с «р». Это еще суметь надо. У него по глазам было видно, что он заранее не готовился.

— Так каково будет ваше мнение, Иван Федорович?