Онлайн книга «Варшава»
|
Сидим за столом. Чуваки – в пиджаках и галстуках. Девушки – накрашенные, с золотыми серьгами, кроме Иры-«хиппанки»: она в джинсовой рубашке, с тремя нитками бус. На столе – салат «оливье», бутерброды со шпротами, вареная картошка, сервелат, водка и шампанское. В углу работает без звука телевизор «Рубин» – идет новогоднее шоу на белорусском канале. Кучерявый чувак в красном пиджаке, с бабочкой, сдирает ногтем фольгу с бутылки шампанского, раскручивает проволоку. Пробка хлопает в потолок, все подставляют рюмки. С мокрой руки кучерявого стекает шампанское. Чувак в костюме-тройке открывает вторую бутылку. Кучерявый говорит: – Ну, давайте выпьем за старый новый год… Я выпиваю, беру бутерброд. В центре куска батона, намазанного маслом, лежат две крохотные шпротины. Андрюха говорит Ире: – Я не думал, что ты тоже здесь будешь. А кто тебя позвал? – Миша. – Она кивает на кучерявого. – Мы с ним в одной группе. Ты не знал? – Не-а. Кучерявый встает. – Понимаю, вы еще перевариваете предыдущий тост, но уже подошло время для следующего, и он у меня созрел. Пора наполнить бокалы. Парням рекомендую – водочкой, а для девушек осталась еще эта кисленькая вода под названием «Шампанское». Андрюха берет бутылку шампанского, тянется к рюмке Иры. Она накрывает рюмку рукой. – У меня еще есть. – Ну, свобода воли – тоже правильно. Кучерявый продолжает: – Я знаю, что некоторые из здесь присутствующих занимаются бизнесом. Ну, значит, за то, чтобы у нас все было, а нам за это ничего не было! Кто-то кричит: – Ура! Андрюха льет мне и себе водки, мы выпиваем. Я цепляю алюминиевой вилкой кусок сервелата, жую. Андрюха спрашивает у Иры: – Как тебе здесь вообще, нравится? Она не отвечает. Андрюха берет бутылку водки, поворачивается ко мне. – Будешь? – Пока нет. Без пятнадцати час. В коридоре на всю громкость орет магнитофон. «Two Unlimited», песня «No Limit». В комнате – только я, Андрюха и Ира. Андрюха спит, сидя на кровати, голова откинута к стене. Рот приоткрыт, в уголках – пузырьки слюны. Ира плетет браслет из тонких кожаных ремешков. Открывается дверь, заглядывают кучерявый и девушка в голубом платье. У нее размазана помада, под колготками телесного цвета, почти на колене – вымазанная кровью прокладка. – О-хо! – говорит кучерявый. – А ты сказала – здесь никого нет. Девушка цепляется за стол, падает. Чувак поднимает ее, вытаскивает из комнаты. Ира кладет браслет в сумочку на шее, говорит: – Давай выпьем. Я наливаю ей и себе по полрюмки водки, беру бутылку лимонада. – Мне не разбавляй. Хочу почувствовать вкус водки. Выпиваем, не чокаясь. Ира говорит: – Может, пойдем отсюда? – А Андрюха? – А что Андрюха? Пусть спит. Выходим в коридор. Толпа из 11–03 и народ из других комнат прыгает под «No Limit» в бывшей «ленинской комнате». Несколько человек стоят у стен или сидят на корточках. Ира говорит: – Давай спустимся на десятый, мне надо зайти в свою комнату. – Хорошо. На десятом – тише, музыка и топот слышны только с других этажей. Комната 10–01 – напротив кухни. Ира говорит: – Я сейчас. Она открывает ключом комнату, заходит. На кухне – никого. Две замызганные плиты, много раз перекрашенные столы. На бетонном полу – раздавленные зеленые горошины и пятно майонеза. Ира выходит из комнаты. – Пошли на балкон, я покурю. У нее в руке – пачка сигарет «Cabinet» и зажигалка. – Наверно, сегодня можно и здесь курить, никто не возбухнет… – Нет, хочу на балконе. На балконе валяются два сгоревших бенгальских огня. Я говорю: – Смотри, сколько окон светится – все празднуют. Ира прикуривает, выпускает дым. – Ты читал Кастанеду? Я трясу головой. – Правильно, и не читай. На балкон под нами выходят чувак и девушка. Она выхватывает у него бутылку вина, пьет. Он забирает бутылку, допивает, кидает вниз. Бутылка со звоном разбивается об асфальт. Парень и девушка хохочут, убегают с балкона. Ира спрашивает: – У тебя какое любимое животное? – Как – какое? – Просто – любимое животное: лев, гепард, рысь, слон… – Никакого, наверно. А у тебя? – У меня – жираф. – Почему? Она вынимает изо рта сигарету. Я целую ее. Губы пахнут табаком и шпротами. Я спрашиваю: – Ты любишь новый год? – Нет. Она выкидывает сигарету, мы целуемся. Ира говорит: – Знаешь, в чем главный прикол? Я захлопнула дверь, а ключ остался в комнате. – Она начинает хохотать. Сидим на корточках в коридоре, под дверью 10–01. Где-то играет Дюна – «Привет с большого бодуна». Стучат по полу ноги танцующих. Я говорю: – Что, может пойдем назад, к этим? – Не-а. Меня ломает. – Так и будем здесь сидеть? – Не хочешь – можешь уходить. Ира достает из пачки сигарету. – Дай и мне. – Разве ты куришь? – Бывает. Ира подносит мне пачку, я беру сигарету. Она щелкает зажигалкой, подкуривает мне и себе. Я затягиваюсь, выпускаю дым. Ноги затекли, я встаю. Захожу в свою комнату. Дэмпа и Дрона нет. В окне – серый утренний город. На горизонте дымят трубы. По рельсам катится трамвай, на боку – реклама фирмы «Дайнова». * * * На фонетике – два человека из двух групп: я и Элла из двести пятой. Она красивая, всегда дорого одевается. Анна Борисовна закрывает общую тетрадь. – Помню времена, когда первое января было рабочим днем – ну и учебным, соответственно. И то приходило больше студентов, чем сегодня, хоть уже и второе. – Она поднимает глаза, смотрит на нас, морщит лоб. – Ну, мне-то, по большому счету, все равно: последний год работаю. Давно могла бы на пенсию пойти, да все просят остаться. Элла спрашивает: – А вам не скучно будет на пенсии? – Как это – скучно? У меня – ученики, репетиторство. Хорошие такие дети, знают, что им надо – поступить в институты. Никакой нервотрепки, ну и деньги тоже, соответственно… Надо же детям, внукам помочь. А с вами что будем делать – занятие проводить или по домам? |