Онлайн книга «У каждого свой рай»
|
Пилот ему что-то объяснил по-испански. Мы вышли и начали продвигаться в полусогнутом состоянии, настолько сильной была струя воздуха от пропеллера. Едва мы миновали вертолетную площадку поместья, как оказались на лужайке, пригодной для игры в гольф. – Надеюсь, что здесь нет змей? – Змей? Нет! Вперед. – Я себе разобью нос… Зачем надо так бежать? Он замедлил шаги. – Ты считаешь, что мы бежим? Мы подошли к легкой изгороди из колючей проволоки, Грегори нашел отверстие. Я зацепилась подолом платья, тотчас отцепила его и последовала за Грегори, который мне сказал: – Вот и дом. В пятидесяти метрах я заметила вытянутое одноэтажное строение. Через пальмовый лес мы продвигались по земле, покрытой корнями деревьев. Словно расставленные капканы, о которые мы спотыкались. – Дай руку, – сказал он наконец, чтобы мне помочь. Мы добрались до закрытого и малопривлекательного дома. Обошли его. Грегори открыл дверь. Мы оказались в просторном коридоре с настилом из плит и хорошей акустикой. До нас долетали приглушенные звуки, шепот. Я услышала мужской голос, кто-то говорил. Наверно, техасец, который без интонации и особенно без пунктуации рассказывал длинную историю. – Если хочешь, можешь встретиться с ними сегодня вечером, – сказал Грегори, – это возможно. У тебя в сумке есть все, что надо, чтобы переодеться. Я колебалась. Любопытно, но мне было не по себе. – Я предпочитаю завтра. Я устала. Дни, проведенные в Санто-Доминго, меня утомили своей насыщенностью. С Грегори все было непросто и имело особое значение. Мы прошли в другой конец коридора. Дом, должно быть, был построен вокруг патио. Грегори приоткрыл дверь. – Нет, это не та. Я последовала за ним. Он заглянул в другую комнату и, наконец, впустил меня в следующую с той же стороны. Я попыталась нащупать выключатель. Меня поразила роскошь в деревенском стиле. Посередине этой комнаты, пол которой был облицован фаянсовой плиткой, возвышалась резная кровать из черного дерева. Светло-лиловые простыни придавали ей полутраурный вид. Я вздрогнула. – Тебе холодно? Он искал кнопку кондиционера, чтобы убавить немного холодную струю воздуха. На комоде из черного дерева букет из экзотических цветов. Фрукты на подносе. И еще вода в термосе. – Видишь, тебя ждали. – Вижу. Я осмотрела кровать. Перевернула подушки, чтобы убедиться, что меня не поджидает паук, когда я буду поворачиваться во сне. – Ты что-то ищешь? – Нет. Я смотрю, нет ли насекомых. – Ты права, – сказал он устало. – Все это утомительно. Я заметила на комоде огромное зеркало. Я искала источник однотонного звука. Это оказался маленький холодильник, как в гостинице. – Не надо пить воду из крана. Ты это знаешь. – Где ванная комната? Он подошел к двери, которую я приняла с первого взгляда за стенной шкаф. – Смотри. Я подошла к нему и увидела ванну-бассейн. Надо было спуститься по ступеньке, чтобы войти. Мое восхищение доставило ему удовольствие. – Это тебе действительно нравится? – Я никогда не видела такой роскоши… – Ты можешь принять ванну, если тебе хочется. – Спасибо. Я увидела две раковины. И душ за стеклянной перегородкой. – У Хичкока меня бы убили за этой перегородкой. Банальная сцена. – Какая? Он выглядел уставшим. – Все та же. Обнаженная женщина с закрытыми глазами под струящейся водой, убийца приоткрывает входную дверь… Он смотрел на меня с явной неприязнью, которую я относила за счет усталости. – Ну и что? – Она моется, наслаждаясь водой, не предчувствуя опасности. Наконец замечает тень на перегородке. Если последняя не запотевает. Затем раздается страшный вопль, крупный план. С журчанием льется вода, окрашенная кровью. Чтобы скрыть свое нервное состояние, Грегори зевнул. Хорошо воспитанный, он прикрыл рот рукой. – Твои экскурсы в кино… – сказал он. – Каждую субботу после обеда мой отец развлекался. Говорил маме, что мы прогуляемся и чего-нибудь поедим. Отводил меня в кинотеатр, в котором демонстрировали старые фильмы и хозяйку которого он знал. Поручал меня билетерше, с которой у него когда-то была связь, и направлялся к своей любовнице. Иногда я смотрела до трех фильмов. Помню очень много. Кроме лица билетерши. Я с трудом его различала. Она мне говорила: «Никому ни звука». Мама никогда не могла понять причину моих кошмаров. Я возвращалась домой с головой, распухшей от историй, пресытившись любовными сценами. Я никогда не «выдала» своего отца. Даже будучи взрослой, ничего не говорила маме. Она убеждена, что у нее было несколько лет нормальной жизни, как она говорит, с папой. Поскольку Грегори проявлял очень большой интерес к моей жизни, то я догадалась, что в нем было что-то от любителя подсматривать эротические сцены. Душой и телом. Тоска, которая охватывала меня, когда я думала о маме, наполняла меня тревогой. В каком мире она затерялась? Ох, если бы я могла с ней поговорить, сказать, что везу ей ожерелье. – Мне бы хотелось, чтобы ты провел ночь со мной, Грегори… – Мы занимались любовью утром. – Ты не обязан заниматься любовью (я выделила слово «обязан»). Просто остаться здесь… Мне немного страшно. Я не переношу страха. – Я приду позже, если ты хочешь. Мне надо с ними повидаться. Идем со мной. Ты встретишься с ними сегодня вечером. – Нет, завтра. Но останься, Грегори, пожалуйста. В десять лет папа мне позволил посмотреть «Доктора Джекила и мистера Хайда». Я плакала двое суток после этого фильма. Мама не понимала, я не могла ей рассказать. С тех пор я плохо чувствую себя в помещении на первом этаже с застекленной дверью. Мне чудится лицо монстра, прилипшее к стеклу. Слегка приплюснутое, с безумными глазами. Грегори притянул меня к себе и прикоснулся губами к векам. – Ты замечательная. Я готова была уступить. Мне нужна была ласка. Немного ласки. Я продолжала оправдываться. – События прошлого неожиданно оживают и вызывают у меня видения… – Бесценные, – сказал он. – Тебе нет цены. Ты очень сильная. У меня никогда не было такой сильной женщины, как ты… Не бойся. Это недостойно тебя… Доминиканцы самые приятные люди в мире. Это гостеприимная страна. – Я боюсь не доминиканцев, а… |