Онлайн книга «Записки старого козла»
|
– половина мексиканцев, с которыми я работал на фабрике, утверждали, что они родились в Испании, это пижонство. Испания – прародитель, суперматадор, Великая Мечта старины. – Хосе родился в Испании, я точно знаю. – откуда знаешь? – он сказал мне. – маразм! как-то вечером ей взбрела в голову идея об изостудии, она же, оказывается, всю жизнь рисовала, она слыла гением в своем городке, может быть, даже во всем штате, а может, я и перехлестываю. – я тоже пойду с тобой, – сказал я. – ты? зачем? – ну, у тебя будет компания во время перерыва на кофе, и я буду возить тебя туда на машине. – ну хорошо. мы попали в один класс, после трех-четырех занятий она начала психовать, рвала свой эскизы и швыряла клочки на пол. я ничего не делал, просто сидел и старался даже не смотреть на нее. а все вокруг были очень сосредоточенны и все же изредка прокалывались, прыская смехом, будто это был какой-то розыгрыш или им просто стыдно рисовать, наш преподаватель вспомнил про меня: – послушайте, Буковски, вы должны уже изобразить хоть что-то. почему вы сидите и таращитесь на чистый лист? – я забыл купить кисточки. – отлично, я одолжу вам кисть, мистер Буковски, но будьте любезны вернуть мне ее после занятий. – ага. – а сейчас нарисуйте вон ту вазу с цветами. я решил разделаться с этим поскорее, работал быстро и скоро закончил, но все вокруг еще корпели, производя в воздухе манипуляции пальцами, прикидывая тени или пропорции, короче – фигню всякую, я удалился, выпил кофе, выкурил сигаретку и вернулся, все столпились вокруг моего мольберта. Блондинка, сущность которой определялась огромными сиськами, повернулась ко мне всей своей сущностью и спросила: – вы рисовали РАНЬШЕ, так ведь? – нет, это впервые. сиськи пришли в движение, словно пытались просверлить меня: – ой, ну вы ШУТНИК! – уммммммммгу, – только и смог промычать я в ответ. профессор подхватил мой рисунок и выставил перед всеми: – ВОТ чего я добиваюсь от вас! – воскликнул он – видите – ЧУВСТВО! ДВИЖЕНИЕ! ЕСТЕСТВО! «бог ты мой», – подумалось мне. Барбара пришла в бешенство, схватив свои вещи, она скрылась в маленькой подсобке, где ученики нарезали бумагу, она рвала все, что попадалось ей под руку, и расшвыривала краски, в запале она уничтожила коллаж, созданный каким-то бедным идиотом. – мистер Буковски, – обратился ко мне профессор. – эта женщина, ваша ммм… жена? – ээ… ум… да. – в этом классе мы не терпим всякого рода примадонн, вы не могли бы деликатно донести это до вашей супруги, и еще, позвольте использовать ваш рисунок на нашей художественной выставке? – конечно. – вот спасибо, спасибо и еще раз спасибо! он был чокнутый, этот профессор, любую мою мазню он требовал на выставку, я даже не знал, как правильно смешивать краски, мне никак не поддавался цветовой круг, я смешивал фиолетовый с оранжевым, коричневый с черным, черный с белым, все, что попадалось под кисть, большинство моих шедевров выглядели как колоссальная лепеха собачьего дерьма, но профессор полагал, что я типа… Божьей отрыжки, итог. Барбара бросила студию, ушел и я, расставшись с живописью. и вот она стала приходить с работы и рассказывать мне о деликатном турецком джентльмене: – у него лиловый зажим для галстука, знаешь, и сегодня он поцеловал меня в лоб, лишь слегка прикоснулся и сказал, что я ПРЕКРАСНА. – послушай, дорогая, пора бы тебе усвоить, что такие дела происходят во всех офисах по всей Америке, порой из этого что-то получается, но в основном это ничего не значит, большинство из этих бедолаг теребят вялого в туалетах и смотрят слишком много фильмов с Шарлем Буайе. те, кто имеет серьезные намерения, не выставляют их напоказ, ставлю сто к одному, что у твоего парня в башке сплошное кино, прижми его разок, и он сразу отвалит. – по КРАЙНЕЙ мере, он ДЖЕНТЛЬМЕН, и ТАКОЙ измотанный, мне очень жаль его. – ЧЕМ это он измотан? работой в городской администрации? – у него свой открытый кинотеатр, и по вечерам он сам крутит фильмы, он практически не отдыхает. – ну, значит, я мудак! – ты-то уж точно, – сказала она нежно, и в эту ночь горшки падали дважды. а потом случился этот ужин с китайскими улитками, хотя, может, это были и японские улитки, не важно, главное, я пошел в магазин и наткнулся на очень интересный прилавок, я скупил практически весь ассортимент: крохотные осьминожки, улитки, змеи, тритоны, слизни, жуки, кузнечики… улиток я приготовил на первое блюдо и подал к столу. – я обжарил их в масле, – похвалился я. – давай трескай, кстати, это пища азиатских бедняков. забросив пару-тройку улиток в рот, я поинтересовался: – как там старина Лиловый Зажим поживает? – на вкус как резина… – резина, шмазина… ешь давай. – да у них маленькие анусы… вон я вижу их крохотные анусы… ой… – все, что ты ешь, имеет анус, у тебя есть анус, у меня, все мы с анусами, даже мистер Лиловый Зажим имеет анус… – буэээ… она выскочила из-за стола и метнулась в ванную, ее всю выворачивало. – господи, какие крохотные анусы… Буэээ… я ржал, давился, брызгал слюной и снова набивал рот крохотными анусами, запивал их пивом и ржал не переставая. поэтому я и не был так уж сильно удивлен, когда пару дней спустя в нашу дверь постучались, вернее в ее дверь, и я получил повестку на развод. – малыш, что это? – спросил я. – ты меня больше не любишь? и она заплакала, она плакала и плакала и плакала. – ну-ну, успокойся, не переживай, возможно, Лиловый Зажим славный парень, я не думаю, что он дрочит в туалете, наверное, он то, что надо. – ООООООох, ООООООх, ООООООх. – может, он дрочит в ванной. – ах ты, свинья! наконец она успокоилась, и мы, так сказать на посошок, уронили все горшки с полок. Барбара удалилась в ванную и, мурлыча себе под нос, стала собираться на работу, вечером я помог ей найти новое жилье, помог собрать вещи и перевез ее. на старом месте ей, видите ли, было бы неуютно, сука гребаная. на обратном пути я прикупил газету и открыл страницу с объявлениями о приеме на работу по следующим специальностям: экспедитор, складской рабочий, уборщик, кладовщик, сиделка, курьер, вышвырнув газету, я купил 0,7 крепкого и закатил проводы моего миллиона, мы с ней виделись еще пару раз, кажется без цветочных горшков, – она поведала, что все же переспала с Лиловым Зажимом, но лишь раз, затем уволилась из полиции и решила заняться живописью и литературой – «по-крупному». |