Онлайн книга «Юг без признаков севера»
|
– Мистер Чинаски, – сказала она, – я хочу, чтобы вы знали… – Я хочу, чтобы вы знали, – перебил ее я, – что все напрасно. – Что напрасно? – Вы не моего типа. Мне не хочется с вами ебаться. – Слушайте, – сказала она, – я хочу вам кое-что сказать. Вчера ночью я видела, как вы мочились на соседнем газоне, и если вы это еще хоть раз сделаете, я вас отсюда вышвырну. И в лифте кто-то написал. Это были вы? – Я не писаю в лифтах. – А на газоне я вчера вас видела. Я наблюдала. Это были вы. – Черта лысого я. – Вы были слишком пьяны и не помните. Больше так не делайте. Она закрыла дверь и пропала. Я сидел себе тихо несколько минут спустя, попивал винишко и пытался вспомнить, действительно ли я писал на газоне, когда в дверь постучали. – Войдите, – сказал я. То был Марти: – Я должен тебе кое-что сказать. – Валяй. Сядь только. Я налил Марти стакан портвейна, и он сел. – Я влюбился, – промолвил он. Я ничего не ответил. Свернул самокрутку. – Ты веришь в любовь? – спросил он. – Приходится. Со мной раз было. – Где она? – Нету. Умерла. – Умерла? Как? – Кир. – Эта тоже киряет. Меня это беспокоит. Она всегда пьяная. Не может остановиться. – Никто из нас не может. – Я хожу с ней к Анонимным Алкоголикам. А она пьяной туда ходит. У них в Анонимных Алкоголиках половина пьяных. Перегаром несет. Я не ответил. – Господи, а молодая ведь. И какое тело! Люблю я ее, мужик, в самом деле люблю! – Ох черт, Марти, да это же один секс. – Нет, я люблю ее, Хэнк, я это в самом деле чувствую. – Наверное, и это возможно. – А ведь ее держат в подвальной комнатенке, боже мой. У нее за квартиру заплатить не хватает. – В подвале? – Да, у них там комната есть рядом с бойлерами и прочей сранью. – Трудно поверить. – Точно, она там. И я люблю ее, мужик, и у меня нет денег ей помочь. – Это грустно. Я в такой ситуации бывал. Больно. – Если я смогу встать на ноги, если я смогу продержаться дней десять и вернуть здоровье – я смогу где-нибудь получить работу, смогу ей помочь. – Что ж, – ответил я, – сейчас ты пьешь. Если ты ее любишь, завязывай. Прямо сейчас. – Ей-богу, – сказал он, – завяжу! Вот этот стакан прямо в раковину и вылью! – Что за мелодрамы? Давай его сюда. На лифте я спустился на первый этаж с квинтой дешевого виски, которую спер в винной лавке Сэма неделю назад. Потом спустился по лестнице в подвал. Там горела крохотная лампочка. Я пошел дальше, пытаясь отыскать дверь. Наконец, нашел. Времени, должно быть, час или два ночи. Я постучал. Дверь приотворилась на щелочку – там стояла по-настоящему прекрасная женщина в неглиже. Этого я не ожидал. Молодая, к тому же – рыжеватая блондинка. Я просунул ногу в дверь, затем впихнулся внутрь сам, закрыл дверь и огляделся. Вовсе не плохое местечко. – Кто вы такой? – спросила она. – Убирайтесь отсюда. – У вас здесь славная комнатка. Мне она больше нравится, чем моя. – Убирайтесь вон! Вон! Вон! Я выташил вискач из бумажного кулька. Она взглянула на бутылку. – Как тебя зовут? – спросил я. – Джини. – Послушай, Джини, где ты хранишь свои бокалы? Она показала на стенную полку, я подошел и снял два высоких стакана для воды. Рядом была раковина. Я налил в каждый немного воды, подошел к ней, поставил, открыл виски и заболтал. Мы сидели на краешке ее постели и пили. Она была молода, привлекательна. Я глазам своим не верил. Я ждал невротического взрыва, какого-то психоза. Джини же выглядела нормальной, даже здоровой. Но виски ей нравился. Пила она его наравне со мной. Примчавшись сюда в порыве желанья, я больше этого порыва не ощущал. То есть, если в ней и был где-то поросенок, или нечто непристойное, или мерзкое (заячья губа, все, что угодно), мне бы больше хотелось сюда вселиться. Помню, прочел я как-то историю в Беговой Форме о породистом жеребце, которого никак не могли заставить покрыть кобылу. Ему приводили прекраснейших кобыл, что только могли достать, а жеребец от них только шарахался. Затем кто-то, который что-то понимал, высказал мысль. Прекрасную кобылу всю обмазали грязью, и жеребец немедленно на нее кинулся. Теория же заключалась в том, что в жеребце перед всякой красотой просыпался комплекс неполноценности, а стоило красоту испачкать, изгадить, он, по крайней мере, начинал чувствовать себя равным, а может и высшим. Ум жеребца и ум мужика могут сильно друг на друга походить. Как бы то ни было, Джини нацедила следующую и спросила, как меня зовут и где я квартирую. Я ответил, что, мол, там, наверху, и мне просто захотелось с кем-нибудь выпить. – Я тебя видела в “Залезае” как-то вечером, с неделю назад, – сказала она. – Ты такой смешной был, все с тебя смеялись, ты всем покупал выпить. – Не помню. – Зато я помню. Тебе нравится мое неглиже? – Да. – А что тогда штаны не снимаешь и поудобнее не устраиваешься? Я так и сделал, и уселся с ней на постели. Двигался я очень медленно. Помню, как говорил, что у нее славные груди, потом сосал одну из них. Потом вдруг мы приступили. Я был сверху. Но что-то не срабатывало. Я скатился. – Прости, – сказал я. – Все в порядке, – ответила она. – Ты мне по-прежнему нравишься. Мы сидели, смутно о чем-то беседовали и допивали виски. Затем она встала и выключила свет. Мне стало очень грустно, я забрался в постель и привалился к ее спине. Джини была теплой, полной, и я слышал, как она дышит, и чувствовал ее волосы у себя на лице. Мой член начал подниматься, и я потыкал им в нее. Я почувствовал, как она протягивает руку и направляет его. – Ну, – произнесла она, – ну, вот так… Вот так было хорошо, долго и хорошо, а потом мы закончили, а потом уснули. Когда я проснулся, она еще спала, и я встал, чтобы одеться. Я надел на себя все, когда она повернулась и посмотрела на меня: – Еще разок, потом уйдешь. – Ладно. Я снова разделся и забрался к ней. Она повернулась ко мне спиной, и мы сделали еще раз так же, как и прежде. После того, как я кончил, она не повернулась. – Ты еще ко мне придешь? – спросила она. |