Книга Хлеб с ветчиной, страница 24 – Чарльз Буковски

— Что вы делаете? Закройте учебники! Сейчас же закройте учебники!

Ученики закрывали свои книжки, когда он подбегал, и тут же открывали снова, как только он проносился мимо.

Плешивый сидел рядом со мной и смеялся:

— Ну, мудак! Ой, что за старый мудак!

Мне было немного жаль Стэнхоупа, но тут уж, как говорится, или он нас, или мы его. Старик остановился у своего стола и прокричал:

— Все учебники должны быть закрыты немедленно, или я провалю весь класс!

И тут поднялась со своего места Лили Фишман. Она задрала юбку, подтянула шелковый чулочек и поправила подвязку. Мы увидели белую плоть ее ляжки. Затем она проверила и вторую подвязку. Такого зрелища мы еще никогда не видели, похоже, и старик Стэнхоуп тоже. Лили села на свое место, и наши учебники остались открытыми до конца урока. Мы все справились с контрольным заданием. А старик Стэнхоуп сидел за своим столом в крайнем расстройстве.

Следующий педагог, который стал плясать под нашу дудку, был Поп Фансуорс. На первом же занятии в своей слесарной мастерской он сказал:

— Здесь мы учимся непосредственно на практике. Начнем прямо сегодня. Каждый из вас получит неисправный двигатель. За семестр вы разберете, почините, соберете и запустите его в работу. На этих стенах развешаны чертежи, по ходу дела я буду отвечать на ваши вопросы. Позже я покажу вам фильм о том, как работает двигатель внутреннего сгорания. Ну, а сейчас, приступайте к разборке ваших двигателей. Инструменты на полках.

— Эй, Поп, может, для начала киношку посмотрим? — спросил один из нас.

— Я же сказал, все будет по плану. Начинайте!

Трудно сказать, откуда они взяли столько старых двигателей. Все агрегаты были черные от копоти и ржавые — гнетущее зрелище.

— Блядь, — сказал один наш товарищ, — это же просто огромный кусок говна.

Мы стояли над нашими двигателями, некоторые потянулись за гаечными ключами. Рэд Киркпатрик взял отвертку и медленно провел ею по верхней крышке двигателя. На жале отвертки осталась черная лента мазута длиной в два фута.

— Кончай, Поп, крути фильм! Мы только что с физкультуры, даже жопу поднять в лом. Вагнер заставлял нас прыгать и скакать, как будто мы банда лягушек!

— Приступайте к выполнению вашего задания!

Пришлось приступить. Бессмыслица. Еще пуще, чем уроки музыки. Отовсюду слышалось бряцание инструмента и сопение.

— ОЙ, БЛЯДЬ! — взвыл Гарри Хендерсон, — Я ОБОДРАЛ ВЕСЬ СУСТАВ НА ПАЛЬЦЕ! ДА ЭТО ПРОСТО ВОНЮЧЕЕ БЕЛОЕ РАБСТВО!

Парень осторожно обмотал правую кисть носовым платком. Сквозь материю сочилась кровь.

— Вот дерьмо, — простонал Гарри.

Остальные продолжали трудиться.

— Я бы лучше согласился сунуть свою голову слонихе в пизду, — поделился своими соображениями Рэд Киркпатрик.

«Джек Дэмпси» бросил свой ключ на пол.

— Я не буду, — заявил он. — Делайте со мной, что хотите, но я не хочу. Убейте меня. Отрежьте мне яйца, но я пас.

Он отошел в сторону, прислонился к стене, скрестил руки на груди и стал разглядывать свои ботинки.

Поистине, ситуация складывалась тупиковая. К сожалению, среди нас не было ни одной девчонки. За открытой дверью мастерской мы могли видеть пустой школьный двор, залитый солнечным светом, где можно было приятно провести время. А мы пыхтели над какими-то дурацкими двигателями, которые были ни к чему не пригодны — просто хлам, металлолом. Это было глупо и нечестно. Мы нуждались в маленькой поблажке. Наша жизнь и так была нелепа. Кто-то должен был спасти нас. Нам говорили, что Поп — слабак, но это оказалось неправдой. Эта скотина был здоров, как бык: с огромным пивным брюхом, в промаслившейся спецовке, шевелюра свисала на глаза и подбородок вымазан мазутом.

Арни Уайтчапл отбросил свой разводной ключ и направился к мистеру Фансуорсу. Арни широко улыбался.

— Эй, Поп, послушай-ка…

— Вернись на свое рабочее место, Уайтчапл!

— Да кончай ты, Поп, не выебывайся!

Арни был на пару годков старше всех остальных. Несколько лет он провел в исправительной колонии для малолеток. Хотя он и был старшим, но ростом не вышел. Свои черные, как смоль, волосы Арни мазал вазелином и зачесывал назад. Ему приходилось проводить много времени перед зеркалом в мужском туалете, чтобы выдавливать прыщи. Он подъезжал к девчонкам со всякими сальностями, и в карманах у него всегда водились презервативы.

— У меня есть для тебя один прикол, Поп!

— Вот как? Иди работай, Уайтчапл.

— Это просто уссаться. Поп.

Мы оторвались от своих железок и наблюдали, как Арни начал рассказывать Попу один из своих многочисленных анекдотов. Их головы склонились друг к другу. Когда Арни закончил. Поп расхохотался. Он согнулся пополам и схватился за живот:

— Бог ты мой! Ой, я не могу! — выдавливал из себя сквозь смех Поп.

Наконец он отсмеялся.

— Ладно, Арни, ступай к своей машине!

— Погоди, Поп, еще один!

— Еще?

— Да, слушай…

Мы все оставили свои двигатели и подошли поближе. Арни начал следующий свой анекдот, и мы окружили их.

— Бог ты мой! Ой, я не могу! — запричитал Поп.

— А вот совсем свежий, Поп. Один парень ехал по пустыне. Смотрит, по дороге скачет голый мужик, а руки и ноги у него связаны веревками. Парень остановил машину и спрашивает мужика: «Эй, приятель, что это случилось с тобой?» И мужик рассказывает: «Ну, ехал я на своей машине. Смотрю, на дороге голосует какой-то парень. Я остановился, а эта сука наставил на меня свою пушку и велел раздеться, потом связал меня и отхарил в жопу!» — «Ах, вот оно что», — сказал парень, вылезая из машины. «Да, представляешь, поставил раком и вдул!» — «Ну, — ответил парень, расстегивая ширинку, — я думаю, что сегодня у тебя не очень счастливый день!»

И снова Поп хохотал, согнувшись пополам.

— Ой, я не могу!.. Ой, нет! НЕТ! ОХ… ЧЕРТ… УМОРА… БОГ ТЫ МОЙ!..

Наконец он успокоился.

— Уф, черт, — заговорил он потише, — чуть не уссался…

— Может, киношку посмотрим, Поп?

— Ой… Ну, ладно, давайте.

Кто-то из ребят закрыл дверь, и Поп опустил грязный экран. Потом он запустил кинопроектор. Фильм был паршивый, но это было лучше, чем ковыряться в ржавом металлоломе. Бензин впрыскивался вместе с воздухом в цилиндр, свеча выдавала искру, происходило возгорание, и взрыв толкал поршень вниз, а шатун вращал коленчатый вал. Клапана то открывались, то закрывались. Поршень продолжал бегать вверх-вниз и раскручивать вал. Ничего интересного на экране и собачий холод в мастерской, но можно было вжаться в спинку кресла и думать обо всем, что пожелаешь. И никаких кровоточащих суставов, разбитых о дурацкое железо.