Книга Мир до и после дня рождения, страница 37 – Лайонел Шрайвер

Среди действующих лиц драмы — она не сомневалась, что все происходящее банально, как банальны колоссальный жизненный опыт, рождение, смерть, любовь и предательство, — существовал лишь один персонаж, к которому она не испытывала ни малейшей симпатии. Будь ее чувства не столь переменчивы, Рэмси с легкостью мог бы сосредоточиться на Гран-при. Бэтси приняла бы на себя тяжкий груз горьких размышлений Ирины о Джуд Хартфорд. Лоренс был бы на седьмом небе от счастья.

Вечером, за два дня до начала турнира в Борнмуте, Лоренс предложил посидеть в тишине и выключил телевизор.

— Послушай, я знаю, тебе не интересен снукер. — Колени разведены в стороны, руки уперты в диванные подушки, положение тела говорило о готовности к конфронтации. — Но ты ведь ничего не имеешь против Рэмси?

Холодная белая волна окатила лицо Ирины, оставив ощущение покалывания, словно она нырнула в Северный Ледовитый океан, полный шипов и булавок. Она не была готова к такому повороту. Если бы можно было подготовить список причин, возможно, даже целую речь. Впрочем, хватило бы и тщательно продуманного признания. Неуверенные шаги могли все испортить.

— Я ничего не имею против снукера, — слабо проговорила она.

— Я хотел сказать, что история Рэмси весьма любопытна, верно? В детстве он проявил завидный талант, затем исчез из поля зрения, потому что такие дети тоже растут, затем, согласно легенде, скатился на дно, но взял себя в руки и, благодаря несомненному природному таланту, поднялся почти на самый верх. Не совсем, конечно, но он выделяется на фоне остальных. Участвовал в шести финалах и ни разу не выиграл титул. Вот так получился парень, стареющий, но не переживший расцвет, не державший в руках главный приз. Снукер — это все, что он знает в жизни. Что происходит с такими ребятами? С теми, которым нечего ждать от будущего, кроме рухнувшей жизни. Где ему искать новый смысл?

Пот струился у нее между грудями. Лоренс старался избегать главной темы, но и садистское желание поиграть в кошки-мышки ей тоже не нравилось.

— Полагаю, в иной сфере, — ответила Ирина.

— В другом виде спорта? Вникать в совершенно новую игру?

— Насколько я знаю, — она с удивлением констатировала, что еще способна говорить, — после завершения карьеры в снукере игроки часто уходят в гольф.

— Но в гольфе нет и доли той элегантности. Нет стратегии, построения схем — продумывания на дюжину шагов вперед, составления масштабного полотна игры. Имело бы смысл скорее перейти в шахматы, но для этого нужны мозги. А у него их нет.

— Рэмси вовсе не глуп.

— Он в шестнадцать бросил школу. Да, он часами может рассуждать о достоинствах и недостатках активной игры. Но не стоит заводить с ним разговор о кооптации новых лейбористов в программу тори. Это бесполезно, я однажды попробовал. А ведь это его страна.

— У вас разные сферы интересов, — спокойно продолжала Ирина, мечтая, чтобы Лоренс скорее прекратил изображать из себя интеллектуала.

— Я понимаю, почему из снукера уходят в гольф, — продолжал Лоренс продвигать свой тайный план. — В нем нет открытого противостояния. Вам предстоит обойти противника, действуя бок о бок, по очереди. Когда вы у стола или на газоне, соперник немногое может сделать, в отличие от гладиаторских футбольных матчей или даже теннисных. Да, снукер и гольф для неженок.

— По-твоему, настоящие мужчины наносят только прямой удар?

— Да. Только так. Но ведь Рэмси не назовешь мачо.

— По-твоему, он трус?

— Каждый спортсмен подбирает тот вид, который соответствует его характеру. Он слаб, поэтому избегает испытаний, требующих физической силы, как и лобовых столкновений с другими мужчинами. В снукере противник представлен несколько абстрактно. Положение шаров на столе может быть смоделировано компьютером. В конечном счете все игроки в снукер борются сами с собой, с личными качествами. Рэмси играет против себя и проигрывает.

— Возможно, в определенном смысле, — признала Ирина. — Но он стоит еще очень ровно.

— Значит, происходящее с Рэмси привлекает твое внимание?

— Да, Рэмси привлекает мое внимание, — напряженно ответила она, разглядывая свои руки.

— Хорошо. На следующей неделе Гран-при. Рэмси будет участвовать в турнире в Борнмуте, а до него на поезде совсем близко. Снимем номер с завтраком, посмотрим на состязание.

— То есть, — Ирина подняла неуверенный взгляд, — ты хочешь поехать?

— Не слышу энтузиазма в голосе. — В одно мгновение кажущаяся враждебность исчезла, руки спокойно легли на колени. — Просто, — продолжал он с грустью, — мы никуда не ездили в последнее время. Я ведь и раньше бывал на соревнованиях, а ты нет. А когда ты лично знаком с одним из игроков — это же совсем другое дело…

Ирина вытерла пот со лба рукавом рубашки.

— Посещать турнир по снукеру очень по-британски, — продолжал Лоренс. — Это, может, и не слишком поучительно с точки зрения исследования культуры нации. — Отрывистый кашель. — Вернее, весьма поучительно. — Лоренс смутился. Он знал, что плохо выражает свои мысли по-русски, но ведь английский — другое дело.

— Я с удовольствием посмотрю с тобой все матчи, — осторожно произнесла Ирина, стараясь дышать медленнее и ровнее. — Но не ты ли всегда говорил, что лучше смотреть игру по телевизору?

— Знаешь, я скучаю по атмосфере. Да и с Рэмси можно будет провести время.

Отлично, значит, он не догадывается. В противном случае из чувства самосохранения Лоренс побоялся бы использовать Рэмси в качестве приманки. Перед глазами появилась картинка их троих, ужинающих в ресторане, — что ж, остается надеяться, что на ее лице не отразился ужас.

— Кстати, Рэмси сказал, у него оптимистичный взгляд по поводу Гран-при.

— Ты говорил с Рэмси? — резко спросила она.

— Разумеется. Теперь у меня есть три билета.

— Как у него дела? — Хочется верить, что страсть не рвется из нее с каждым звуком.

— Если б я знал. Он, конечно, не слишком общительный человек, но на этот раз разговаривал со мной так, словно я налоговый инспектор. Может, он не очень любит говорить по телефону?

— Нет, не думаю, что не любит. — Перегруженный тайным смыслом диалог хорош в пьесах, но в жизни звучит отвратительно.

— Ну, что скажешь?

— Если ты хочешь поехать куда-то со мной вместе, может, лучше нам побыть вдвоем?

— Вдвоем тебя последнее время не устраивает. Вот я и подумал пригласить третьего. Для разнообразия.

— Мне не нужно такое разнообразие, — с чувством произнесла Ирина.

— Ладно, — печально кивнул Лоренс. — Я только предложил.

— Что ж, ты сам сказал, я не большой любитель снукера, — осторожно заметила она, — чтобы проделать путь до Борнмута. Но можем вместе посмотреть турнир по телевизору. Стартовые матчи показывают поздно, так ведь? После половины двенадцатого, кажется? Может, сначала где-нибудь перекусим? Представим, что у нас свидание.