Книга Утка, утка, Уолли, страница 81 – Гейб Роттер

Жизнь, как я уже говорил, штука непредсказуемая. Никогда не знаешь, где тебе повезет. Это случилось в середине июня, примерно через полгода после скандала с «Godz-Illa Records» и моего увольнения со студии. Как сейчас помню, была среда, я хорошо пообедал и устроился в гостиной на новом, удобном и мягком диване, перед новеньким плазменным телевизором с огромным экраном. Мы с Доктором Барри Шварцманом смотрели очередной выпуск «Цены удачи», ели вкуснейший попкорн из огромной миски и в общем-то были довольны жизнью. И тут раздался стук в дверь. Я подумал, что это опять мой не в меру радушный сосед Пардип, и чертыхнулся про себя.

— Кто там? — крикнул я раздраженно. Мне так не хотелось вставать с дивана.

Кстати, я еще в детстве задумывался, почему я не джедай и почему у меня нет никаких сверхъестественных способностей, например, открывать двери на расстоянии исключительно силой мысли и взмахом руки.

— Кто там? — повторил я.

Мне никто не ответил, а джедайский прием — машешь ручкой, и дверь открывается, — разумеется, не сработал.

— Кто там? — крикнул я в третий раз.

Тишина.

Я поднялся с дивана и подошел к двери.

— Кто там?

В ответ раздался настойчивый стук.

— Моя твоя не понимать? По-анлийский не говорить, нет? — Я распахнул дверь и немедленно пожалел о своих изощрениях в остроумии.

На пороге стояли амбалы Лайонза. Мои старые приятели-великаны.

— А, ребята, привет! Сто лет вас не видел! На этот раз пришли с миром? Не начнете меня убивать? — Это я так пошутил. Но в каждой шутке есть доля… шутки.

— Ну, зачем же сразу убивать? — чуть ли не застенчиво улыбнулся самоанец. — Мистер Лайонз хочет тебя видеть.

— Д-да? А зачем?

— Не знаю, дружище. Он нам не докладывает, — сказал белый великан.

— Э… хорошо. Я сейчас только переоденусь… в общем, через полчаса буду.

Я не знал, что понадобилось от меня Лайонзу, но, прежде чем ехать к нему, я хотел принять душ и вообще привести себя в порядок, чтобы выглядеть презентабельно.

— Ага, — сказал самоанец. — Через полчаса. Мы ему передадим. Заходи через задний вход.

Ровно через полчаса (ну, не совсем так уж ровно, но с опозданием всего в две минуты) мы с Доктором Шварцманом въехали на стоянку у служебного входа в здание студии. Всю дорогу я лихорадочно размышлял о том, зачем Лайонз вызвал меня к себе. За прошедшее время многое изменилось, и я был уже не тем Уолли, который пришел в это здание в тот достопамятный понедельник полгода назад. Теперь у меня были какие-то деньги, чуть больше уверенности в себе… и не было никаких причин для беспокойства.

До этой минуты.

Я вошел в лифт, пытаясь унять нервную дрожь — до боли знакомую дрожь в коленках, — нажал на нужную кнопку и поехал на встречу с самым опасным человеком в городе.

Обмирая от страха. Опять.

— Мистер Уолли Москович, — сказал Лайонз, и мне показалось, что он улыбнулся. Пусть и еле заметно, но все-таки улыбнулся. — С возвращением. Садитесь, пожалуйста. — Я подошел к его монументальному столу и сел в кресло прямо напротив Лайонза. Он смотрел на меня и молчал. Авраам Лайонз — мужчина серьезный. Он не тратит свое драгоценное время на дежурные банальности типа «Как жизнь?», «Как дела?» или «Ну как ты, вообще?». Он немедленно переходит к делу. Коротко и по существу. Сам не знаю, чего я ждал, но к тому, что сказал мне Лайонз, я был явно не готов. — Мы хотим, чтобы вы к нам вернулись.

* * *

— Ч-что?

— Вы нам нужны, Уолли.

Я заметил, что Лайонз назвал меня Уолли. Он никогда не называл меня просто по имени. Никогда.

— Вы… вы серьезно? — Я действительно растерялся.

— А вы хоть раз слышали, чтобы я шутил?

— Но, мистер Лайонз…

— Уолли, послушайте. Все очень просто. Последний альбом провалился. Волшебная сила искусства иссякла. Без вас ничего не выходит. Вы нам нужны.

— Не знаю, мистер Лайонз. А если вдруг…

— Никаких «если вдруг». На этот раз все останется между нами. Мы даже Би ничего не скажем. Вы пишете тексты и отдаете их мне, из рук в руки. А я уже отдаю их Би. Риск нулевой.

— Не знаю, мистер Лайонз…

— Я буду платить вдвое больше, чем раньше.

— Дело не в деньгах. Просто мне больше не хочется этим заниматься.

Лайонз уставился куда-то под стол и покачал головой.

— А чем же вам хочется заниматься, мистер Москович?

Чем я хочу заниматься? Хороший вопрос. Во-первых, я не хочу проваляться всю жизнь на диване, тупо таращась в телевизор. Во-вторых, я действительно очень хочу, чтобы сбылась моя давняя мечта.

— Я хочу напечатать свои книги.

— Расскажите подробнее, что за книги.

И я рассказал ему все. Распахнул перед ним свое сердце, пропитанное жиром жареного бекона. Буквально вывернулся наизнанку. Я говорил (как мне казалось) увлекательно и остроумно, в меру сдержанно и в меру страстно. Когда я закончил, Лайонз задумчиво закусил губу и кивнул:

— То есть это стихи?

— Да, сэр.

— По-моему, я их уже где-то читал. Такое могло быть?

— Да, сэр. В самом начале, когда я устраивался на работу, я приносил образцы своих произведений. Собственно, это они и были. Так что какие-то из этих стихов вы читали.

— Да, я так и подумал. Они, кстати, забавные. Чем-то похожи на рэп.

— Э… да, сэр. Наверное, чем-то похожи.

— Но все-таки больше — на детские стишки, — сказал он.

— Да, оно так и задумано.

— Как стихи Матушки Гусыни, — добавил он.

— Только похабные.

— Только похабные, — повторил Лайонз и улыбнулся. — И написал их мужчина, а не старушка — божий одуванчик. То есть выходит, что вы… Папа Гусь? Или Папаша Гусак? — Похоже, Лайонзу и вправду понравились мои стихи. Во всяком случае, он проявил к ним интерес. И вроде бы искренний интерес.

Мне это было приятно.

— Папаша Гусак — это сильно! Мне нравится!

— Мне тоже нравится. — Лайонз хлопнул ладонями по столу. — Знаете, мистер Москович, я уже издавал книги под лейблом «Godz-Illa».

— Правда?

— Ну, да. Издательский дом «Godz-Illa Publishing» выпустил несколько книг. Например, биографии наших певцов.

— Ух, ты! А я даже не знал! — Я уже понял, к чему он клонит, но боялся поверить такому счастью.

— И, думаю, нам ничто не мешает издать еще несколько книг, — сказал Лайонз, глядя мне прямо в глаза.

— Что… правда?

Мне хотелось ущипнуть себя за руку, чтобы убедиться, что я не сплю.