Онлайн книга «Билет на вчерашний трамвай»
|
– Я к чему говорю-то… – делает глоток Лелька. – Какого фига мы с тобой все в девках-то сидим, а? Год-другой, и нас с тобой уже никто даже трахать бесплатно не станет. Замуж нам пора, Ксеня… Замуж. Пора? Не знаю. – На фиг? – интересуюсь вяло, провожая взглядом розовый презерватив, пролетевший мимо моего окна. – Чего мы с тобой там не видали? – А ничего хорошего. Так пора уже, мой друг, пора! Рассмотрим имеющиеся варианты. Гоша? Давлюсь и долго кашляю. Вытираю выступившие слезы. – Гоша?! Гоша – стриптизер из «Красной Шапочки»! У Гоши таких как я, – сто пятьдесят миллионов дур! – Ну, не скажи… Ты ж с ним целых три недели встречалась… – Встречалась. Пока не сбежала. За фигом мне нужно существо непонятного пола, которое клеит в стринги прокладки-ежед-невки, бреет ноги и вечно орет: «Не трогай розовое покрывало! Оно триста евро стоит! Его стирать нельзя!»? Нет уж, спасибо. Моя очередь. – Веня! – выпаливаю и палку жру, чавкая. – Булкин?! На хрен Булкина! Ты помнишь, как в том году мы сдуру поехали с ним гулять на ВДНХ, и мы с тобой встали у какого-то свадебного салона, а он говорит: «Что вы туда смотрите, старые маразматички»? Ржем. Дзынь! Дзынь! Лелька вперед нагнулась, как кошка, к прыжку готовящаяся. 250 – Юрка! Так и знала… – Смешно очень. Юрка вообще-то уже женат. – Не ври. Он в гражданском браке живет. Детей нет. Директор. Че теряешься? Вот сволочь. На мозоль прям наступила… – Он жену любит, Лель. Если почти за год он от нее не ушел – никогда уже не уйдет. – Дура ты. Он детей хочет. А жена ему рожать не собирается, сама знаешь… – Лелька морщится. – А ты ему роди сына – сразу свалит! – Угу. От меня свалит. Скворцова, тебе почти тридцать лет, прости господи дуру грешную, а несешь порожняк. Это с каких это пор мужика стало можно ребенком к себе привязать? Ты-то Власова своего Леркой привязала? Выпиваю, не чокаясь. На Лельку смотрю. – А кто тебе сказал, что я его привязать хотела? Я вообще-то, если помнишь, сама от него ушла, когда Лерке пять месяцев было. Обиделась. Так нечего было первой начинать. Юрка – это табу. Все знают. Молча наливаем еще по одной. Дзынь! Дзынь! Помирились, значит. Смотрю за окно. В «Быдляке» репертуар сменился. Таркан поет. «Ду-ду-ду». Значит, уже одиннадцать. А еще за окном виден кусок зеленой девятиэтажки. Смотрю на него и молчу. Лелька мой взгляд поймала. Бокал мне в руку сует. – Давай за Димку, не чокаясь. Пусть земля ему будет пухом. Пьем. В носу щиплет. Нажралась, значит. Глаза на мокром месте. – Лелька, – скулить начинаю, – мы дочку хотели… Алиной бы назвали! Как Генри хотел… Я скучаю по нему, Лель… – Знаю. Завтра его навестим, хочешь? – Хочу… Мы розы ему купим, да? – Купим. Десять роз. Красных. – Нет, белых! – Белых. Как хочешь. Молчим. Каждый о своем. – Лель, – протягиваю ей палочку, – а зачем нам замуж выходить? – Не знаю… – Она берет палочку и крошит ее в пальцах. – У всех мужья есть. А у нас нету. Шарю в пакете с палочками рукой, ничего не обнаруживаю и лезу в шкафчик за сухариками. – У меня Артем есть, – то ли хвалюсь, то ли оправдываюсь. – А у меня – Тимка… – Лелька запускает руку в пакет с сухарями. – Знаешь, Артем меня замуж позвал, Лель… – Теперь точно оправдываюсь. Лелька криво улыбается. – А то непонятно было… И когда? – Летом следующим… Ты – свидетельница… Громко хрустим сухарями и смотрим в окно. – А у меня поклонник новый. Виталиком зовут. Хошь, фотку покажу? – Лелька лезет в карман за телефоном. Смотрим на Виталика. – Ниче такой… —одобряю я. – Симпатичный. Тоже замуж зовет? В Лелькиных пальцах ломается ванильный сухарь. Губы растягиваются в улыбке и тихо подпевают Таркану: «Ду-ду-ду-ду-ду… » – Позовет. Никуда не денется… А то несправедливо получается: ты, значит, жаба такая, замуж собралась, а Скворцова что? Еще вместе замуж выйдем. Две старые маразматички, блин… Хрустим сухарями. За окном – субботний вечер. Старый тополь трясет больными, пятнистыми листьями и разноцветными презервативами. В хач-кафе «Кабак Быдляк» поет Таркан. В куске девятиэтажки напротив зажегся свет на втором этаже. Завтра купим десять белых роз и поедем к Диме. А летом мы с Лелькой выйдем замуж. А если и не выйдем – не страшно. Семья у нас и так есть. Я. Лелька. Наши с ней дети. Кот. Собака. И мешок ванильных сухарей. |