Онлайн книга «Цветы для Элджернона»
|
- До следующей недели, когда получу чек. Тысяча благодарностей! Фэй скомкала бумажку, послала Элджернону воздушный поцелуй и, прежде чем я успел что-либо сказать, выскочила в окно и скрылась из виду. Она ужасно привлекательна. Полна жизни и воображения. Голос, глаза - все располагает к себе. И живет от меня-то всего через окно. 20 июня. Наверно, не стоило торопить встречу с Маттом. А может, и вовсе не стоило ходить к нему. Не знаю… Все получается не так, как хотелось бы. Я знал, что Матт открыл парикмахерскую где-то в Бронксе, и найти его не составило труда. Я помнил, что он работал продавцом в нью-йоркской кампании по торговле парикмахерскими принадлежностями. Это вывело меня на метро «Барбер Шоп», в чьих книгах значилось заведение на Уэнтворт-стрит, именуемое «Салон Гордона». Матт часто говорил о собственном деле. Как он ненавидел работу продавца! Какие битвы разгорались вокруг этого! Роза кричала, что продавец - все же уважаемая профессия и она не потерпит мужа-парикмахера. А Маргарет Финней, как будет она фыркать, выговаривая «жена парикмахера»! А Лу Мейнер, как она задерет нос! Все эти годы, с ненавистью встречая каждый новый день, Матт мечтал о том времени, когда будет сам себе хозяином. Экономя деньги, он стриг меня сам. Уйдя от Розы, он бросил прежнюю работу, и я восхищаюсь им за это. Мысль о предстоящей встрече с отцом взволновала меня. Воспоминания о нем согревали. Матт принимал меня таким, каким я был. Споры… До Нормы: оставь его в покое и не заставляй равняться с другими ребятами! После Нормы: он имеет право на собственную жизнь, даже если не похож на остальных! Он всегда защищал меня. Интересно, какое у него будет лицо, когда… С ним, с ним я смогу поделиться всем! Уэнтворт-стрит в Бронксе явно переживала не лучшие времена. На большинстве контор и магазинов висела табличка «Сдается», остальные были просто закрыты. Но почти в самой середине улицы светилась вывеска парикмахерской. Внутри было пусто, если не считать самого мастера, расположившегося с кучей журналов в ближайшем к окну кресле. Он посмотрел на меня, и я узнал Матта - крепкого и краснощекого, сильно постаревшего, с лысиной, обрамленной венчиком седых волос… Но все равно, это был Матт и никто иной. Заметно, что я не ухожу, он отбросил в сторону журнал. - Ваша очередь, мистер! Я помедлил, и он не понял меня. - В этот час заведение обычно закрыто, мистер, вы правы. Просто не явился один постоянный клиент. Я было уже хотел совсем закрываться, вам повезло, что я на минутку присел отдохнуть. Лучшие прически в Бронксе! Я позволил втащить себя внутрь, и он заметался, вытаскивая из ящиков ножницы, расчески, свежую простыню. - Вы заметили, что все стерилизовано? Этого нельзя сказать об остальных парикмахерских по соседству… Постричь и побрить? Я поудобнее устроился в кресле. Удивительно, я сразу узнал его, а он меня - нет. Пришлось напомнить себе, что мы не виделись почти пятнадцать лет, а в последние месяцы я изменился еще больше. Он накрыл меня полосатой простыней, внимательно посмотрел на меня в зеркало и нахмурился, как будто что-то вспоминая. - Полная обработка, - сказал я, кивая на одобренный профсоюзом прейскурант, - шампунь, стрижка, бритье, загар… Он поднял брови. - Сегодня у меня встреча с человеком, которого я давно не видел, - заверил я его, - и мне хочется быть в лучшем виде. …Он снова стриг меня - пугающее ощущение. Потом он начал править бритву на ремне, и глухой свист стали по коже заставил меня вжаться в кресло. Под мягким нажимом его руки я откинул голову и почувствовал как лезвие скребет горло. Я закрыл глаза в ожидании… как будто снова очутился на операционном столе. Мышцы на шее напряглись, безо всякого предупреждения дернулись, и лезвие порезало меня как раз над адамовым яблоком. - Ой! - воскликнул он. - Боже мой! Успокойтесь, прошу вас, мне так жаль, но вы не предупредили… Он быстро смочил полотенце в раковине. Я увидел в зеркале ярко-красный пузырь и тонкую струйку крови, ползущую от него вниз. Рассыпаясь в извинениях, Матт занялся раной, торопясь перехватить струйку, пока она не добралась до простыни. Наблюдая за его ловкими и быстрыми движениями, я почувствовал себя виноватым. Мне захотелось сказать ему, кто я, и чтобы он положил мне руку на плечо и мы поговорили о добрых старых временах. Но я ничего не сказал, а он промокнул кровь и присыпал порез квасцами… Потом он молча добрил меня, включил кварцевую лампу и положил мне на глаза смоченные лосьоном кусочки ваты. И в ярко-красной тьме я увидел, что случилось в тот вечер, когда он увел меня из дома в последний раз… Чарли спит, но просыпается от воплей матери. Обычно ссоры не мешают ему спать - они стали частью повседневной жизни. Но сегодня в этой истерике что-то особенно страшит. Он прислушивается… - Я больше не могу! Он должен уйти! Подумай о дочери! Она каждый день приходит из школы в слезах, потому что ее дразнят! Мы не вправе лишать ее нормальной жизни! - Чего ты хочешь? Выгнать Чарли на улицу? - Убрать его отсюда. Отослать в Уоррен. - Давай поговорим об этом утром. - Нет! Ты ничего не делаешь, только говоришь, говоришь… Сегодня! Сейчас! - Не глупи, Роза. Уже поздно… Твои вопли слышит вся улица! - Плевать! Чтоб сегодня же его тут не было! Я больше не могу смотреть на него! - Опомнись, Роза! Что ты говоришь! - Слушай меня последний раз, убери его отсюда! - Положи нож!!! - Я не хочу портить Норме жизнь! - Ты сошла с ума! Положи нож! - Ему лучше умереть… Он никогда не станет человеком… Ему лучше… - Ради бога, возьми себя в руки!!! - Уведи его. Сейчас. - Черт с тобой. Я отведу его к Герману, а завтра узнаю, как определить его в Уоррен. Тишина. Потом голос Матта: - Я знаю, чего тебе все это стоит, Роза, и не виню тебя. Но держи себя в руках. Я уведу его к Герману. Ты довольна? - Именно об этом я и прошу. Твоя дочь имеет право на жизнь. Матт заходит в комнату Чарли и одевает сына. Мальчик не понимает, что происходит, но ему страшно. Когда они проходят мимо Розы, та отворачивается. Она хочет убедить себя в том, что он уже ушел из ее жизни, перестал существовать. Чарли видит на столе длинный нож, которым она режет мясо, и смутно чувствует, что мама хотела сделать с ним что-то плохое. Она хотела что-то забрать от него и отдать Норме. Когда он оглядывается, Роза берет тряпку и начинает мыть раковину… В конце концов со стрижкой, бритьем, кварцевой лампой и прочим было покончено, и я вяло сидел в кресле, чувствуя себя легким, скользким и чистым. Матт ловко сдернул с меня простыню и поднял второе зеркало, чтобы я смог рассмотреть свой затылок. Я увидел себя в заднем зеркале, глядящим в переднее, и на какое-то время оно оказалось под таким углом, что создало иллюзию глубины - бесконечного коридора меня самого, смотрящего на самого себя… на себя… на себя… |