Книга Любовная аритмия, страница 30 – Маша Трауб

Николай считал, что его должны понять. Анжела должна понять. Но она не понимала. Он злился еще больше.

– Вот такая история, – сказала Анжела, убирая чашки со стола.

– И что? Вы никогда их больше не видели? Не знаете, что с ними случилось? – спросила Татьяна.

– Не видела, но знаю. Несколько лет назад читала газету и случайно увидела интервью с Николаем. Он рассказывал об отце, но выдавал его воспоминания за свои – во что были одеты гости, как себя вели, что ели… Не думаю, что он делал это задарма.

– Подождите, а он случайно не… – охнула Татьяна, вспомнив фамилию известного писателя.

– Да, это он. Все-таки издал книгу. Книги. Только под своим именем. Отцовские записи, один в один. Выдал за детективы. Там ведь даже придумывать ничего не надо… Знаешь, что меня больше всего удивляет? Что он спит спокойно. Не ворочается. Я в этом уверена. Продал папочку с потрохами – и хорошо. Отец был действительно талантлив. А Николай – посредственность и лентяй. Обида на отца была в нем очень сильна. И злость – что отец ему должен. А ты как считаешь – родители должны своим детям? Так, чтобы с потрохами?

– Не знаю. Никто не знает, – ответила Татьяна. – Я для Муси все сделаю. Все, что смогу. Да, с потрохами. А что было потом?

– А потом я устроилась на работу к Артему, и вот к чему это привело. Он один, я одна, Дима один. Тут все очень одиноки.

– А Артем был женат? А дочери его сколько лет?

– Это уже не моя, а его история. Захочет – расскажет.

– Я с ним не знакома.

– Тогда и не надо. И так я тебя сегодня заболтала. Все, пошли спать. Завтра вставать рано. Мусе же не объяснишь, что мы спать хотим.

Анжела встала из-за стола и пошла наверх. Татьяне хотелось подумать, осмыслить все, но сил не было никаких. Она еле добрела до кровати и рухнула.

На следующее утро ее разбудила Анжела.

– Я уезжаю, – сказала домработница, – уже не увидимся.

– Как? Почему? – не поняла спросонья Татьяна.

– По кочану, – ответила Анжела и ушла. Не обняла, не сказала «до свидания». Просто ушла.

Татьяна смотрела на дверь, которая от сквозняка то открывалась, то закрывалась. Она лежала на кровати и думала, как человек может так измениться. Анжела, которая казалась хамкой, не умеющей складывать слова в предложения, была на самом деле совсем другой. Татьяну потряс ее рассказ и то, как Анжела превратилась в ту женщину, какой ее считали окружающие, – нагловатую домработницу.

Дня через два Татьяна поняла, что Дима тоже уехал. Во всяком случае, дверь в его домике была закрыта, а жалюзи опущены.

И, наверное, сразу после этого дом начал буквально рушиться. К чему бы она ни прикасалась – все выходило из строя. Сломалась микроволновая печь, и она грела для Муси еду по старинке – в кастрюльке. Сломался музыкальный центр, и это Татьяну особенно огорчило – по вечерам она включала Мусе детские песенки, держала ее на руках и кружила. Муся смеялась и пыталась танцевать. Опять потек унитаз – Татьяна вызвала местного сантехника, который на ломаном русском обещал прийти через неделю. Муся опять стала плохо спать и плевалась едой.

На пляже тоже как-то в один день сменилась публика. Татьяна искала глазами знакомые лица и не находила. Она привычно здоровалась с соседями по лежакам и улыбалась, готовая к новым знакомствам. Ей вдруг стало очень одиноко.

– Вам не страшно отпускать детей? – спросила она у мамы, стоящей на берегу. Мама смотрела вдаль, на буйки, где на резиновой лодке плыли двое ее сыновей, лет шести, не больше.

– Я же смотрю, – спокойно ответила мама.

– Но вы же не успеете доплыть, если что, – сказала Татьяна.

Женщина не ответила. Посмотрела недобро и отошла.

Еще одна молодая женщина с грудным ребенком на руках Татьяне понравилась – улыбчивая, здоровалась в ответ. Правда, она была приверженницей динамической гимнастики для младенцев, о которой Татьяна читала, но никогда бы не решилась такое повторить.

Женщина вытаскивала ребенка из слинга и крутила его за ноги и за руки. Малыш пролетал над бетонным настилом буквально в сантиметре. У Татьяны замирало сердце. А когда женщина окунала ребенка в воду и надавливала ладонью на затылок, чтобы он нырнул, Татьяна едва сдерживалась, чтобы не выдернуть его из воды и из рук матери.

– А вы не делаете гимнастику? – спросила женщина.

– Нет, я боюсь, – ответила Татьяна.

– Зря. Будете отставать в развитии.

На этом знакомство окончилось, не начавшись.

* * *

– Доброе утро, вы сегодня рано, – поздоровалась Татьяна с мужчиной. Они на «подиуме» были одни, и Татьяна хотела быть вежливой – мужчина расположился на соседнем лежаке. К тому же вчера они столкнулись на лестнице, ведущей к дому, – Татьяна с Мусей поднимались, а мужчина спускался. Значит, соседи.

– Мне хотелось увидеть вас, – ответил он.

– Вы шутите? – удивилась она.

– Нет. Совсем нет. У вас чудесная дочь, – сказал он.

– Спасибо.

– Как ее зовут?

– Маруся. Муся.

– Прекрасное имя. И вы – прекрасны. Правда. Вы очень красивая.

– Спасибо.

Татьяна не знала, как реагировать. До родов она считала себя симпатичной, не более того. А после не могла смотреть на себя в зеркало. Десять килограммов лишнего веса, растяжки, живот. Татьяна знала, что Макс этого не замечает или если замечает, то ему все равно. Он ее любит, любит Мусю, и это главное. Но никто ей не говорил, что она красивая. Даже в молодости. Даже Макс.

– Может быть, кофе? – спросил мужчина.

– Нет. Муся все равно не даст спокойно посидеть, – ответила Татьяна.

– Я вчера смотрел, как вы поднимаетесь по лестнице, и чуть не свернул себе шею.

Татьяна совершенно опешила. Такого количества комплиментов в одну минуту она не слышала в свой адрес никогда. Ей было неловко, хотя и приятно.

– Мы пойдем поплаваем. – Она встала, чтобы прервать этот поток комплиментов, слишком откровенных для случайного знакомства.

– А можно мне с вами? – спросил мужчина.

– Пожалуйста.

Татьяна невольно поправила купальник, чисто по-женски пожалев, что сегодня надела старый, а не новый.

– У вас удивительная спина. Эта линия, изгиб – от груди до талии, – проговорил мужчина. Он ее рассматривал с головы до ног, буравил взглядом.

Татьяне захотелось спрятаться от этого наглого, раздевающего взгляда, хотя она и так стояла практически голая.

– Простите за прямой вопрос – вам не хватает ощущений? Вы рассчитываете на пляжный флирт? – достаточно резко спросила она. Они стояли на берегу по щиколотку в воде.