Книга Плохая мать, страница 31 – Маша Трауб

А он знал, что только Лора его держит. Чтобы не спиться и не послать всю свою жизнь под откос. В каком бы состоянии он ни был, в шесть утра Лора залезет в кровать и будет гипнотизировать его взглядом – пора гулять. И он должен встать и выйти. Даже если давно ничего не хочется. Даже жить.

Однажды он всю ночь ходил по парку – Лора потерялась. Он спустил ее с поводка, она убежала. Всю ночь он кричал, свистел и опять кричал. В пять утра он подошел к своему подъезду, около которого сидела дрожащая Лора. Еще неделю после этого он не спускал ее с рук.

Когда Лора умерла, он думал, что сорвется. Не переживет. Собака умерла глупо – попала под машину во дворе. Непонятно, почему она сорвалась с поводка, почему убежала от него – никогда же не бегала. Умерла не сразу – мужчина довез ее до ветеринарной клиники. Врач сказал, что нужно усыпить, чтобы не мучилась. Мужчина посмотрел на собаку. «Ы-ы-ыф», – сказала она. Мужчина кивнул врачу – Лора согласна.

Он продолжал приходить в парк после работы, не переодеваясь, но уже без собаки. Только Ирине он рассказал о том, что случилось с Лорой.

– Я выгляжу странно? – спросил он. – Без собаки? Сижу здесь, в костюме...

– Кому какое дело? Все люди немного сумасшедшие, – ответила Ирина.

– Не могу решиться завести другую собаку, – признался он.

– А вы заведите другой породы.

– Не знаю... Дело не в породе. Они ведь, как люди, – все разные...

– Вам нельзя быть одному...

– Да, нельзя.

Вдруг к лавочке подошла собака из оврага и уткнулась носом в Ирины колени.

– Тебе чего? – спросила Ирина.

Собака смотрела не мигая. Один глаз начал гноиться и «плакал».

– Знаете, что меня особенно потрясает, – сказал мужчина, – как они смотрят. Глазами ребенка.

– Да, действительно, – согласилась Ирина.

– А вы не хотите завести собаку?

– Нет, что вы, у меня же Леночка.

– Да, я понимаю.

Собака слушала их разговор и не уходила.

– По-моему, она хочет, чтобы вы ее взяли, – сказал мужчина.

– Я бы с радостью, но не могу... Всего хорошего. Нам пора.

Ирина повезла Леночку домой. Собака шла следом не отставая. Уже на выходе из парка – собака только на миг замешкалась – Ирина остановилась.

– Ну чего тебе? – обратилась она к собаке.

Псина стояла и смотрела.

«Точно, глаза ребенка, – подумала Ирина, – как у Леночки».

– Давай сделаем так, – предложила она, – я буду брать тебя на ночь, а днем выпускать. Так и ты не замерзнешь, а то скоро заморозки начнутся, и мне удобно. А если захочешь, останешься. Ну как? Согласна?

Собака поднялась и пошла. Оглянулась, мол, ты идешь?

Ирина привела собаку в квартиру, но дальше прихожей та не пошла.

– Иди, что ты застыла? – сказала Ирина.

Собака не двигалась.

– Ты хочешь сказать, что будешь жить в прихожей? Хорошо. Я поняла. Сейчас принесу тебе поесть.

Ирина принесла старое одеяло, детское, Леночкино, и бросила рядом с вешалкой. Собака легла на него и закрыла глаза.

– Ака, ака, ака! – закричала Леночка.

– Да, Леночка, собака, она теперь у нас будет жить, – сказала Ирина.

Леночка разулыбалась и счастливо загулила.

Собака подошла и положила Леночке морду на колени. Девочка хлопнула ее по голове.

– Леночка, так нельзя. Собачке будет больно. Бо-бо. Надо гладить, вот так, – сказала Ирина.

Она взяла руку дочери и водила по собачьей голове и спине.

– Ну все, хватит, – сказала она.

– Ака, ака, ака! – заплакала Леночка.

– Собачка спать хочет, Леночка! А тебе кушать пора, – говорила дочери Ирина.

– Ака, ака! – плакала Леночка.

– Ладно, сиди сколько хочешь. Надо ее помыть, вдруг блохи? – сказала она сама себе. – Как же мы теперь уедем?

За билетами она так и не поехала. По утрам открывала дверь и выпускала собаку. Вечером псина возвращалась – ужинать и спать. Она укладывалась на свой коврик и не делала попыток зайти в комнаты. Ирина уважала такое дистанцированное поведение. Они были как давние расположенные друг к другу знакомые, которые спустя много лет остаются на вы.

Зато Леночка была просто счастлива. Она тянула в рот собачьи игрушки, которые купила Ирина, и смеялась, когда собака подходила и лизала ей руку.

– Мы все равно уедем на море, – сообщала Ирина собаке и Леночке, – весной. Тебя, – Ирина обращалась к собаке, – я куда-нибудь пристрою.

Леночка тоже мечтала увидеть море. Ирина купила настенный календарь, повесила над кроватью. «Смотри, Леночка, это море», – показывала она девочке. А когда ее купала, делала «волны». Леночка замирала от восторга и шлепала по воде ладошками.

Ирина купила Леночке мягкую игрушку – дельфина. Дочка только с ним засыпала.

И вот все-таки получилось. За собакой обещал присмотреть тот мужчина из парка. Он развелся с женой, или жена развелась с ним, что в общем-то не важно, и купил себе новую собаку. Такую же мерзлявую. Назвал ее Лорой. Лора-вторая жалась к его шее, а он целовал ее дрожащую мордочку.

В поезде, когда только тронулись, Леночка плакала, испугавшись незнакомой обстановки и звуков. К тому же забыли дома игрушечного дельфина, и Леночка никак не могла уснуть – все искала игрушку и страдала.

– Леночка, а посмотри в окошко, – пыталась отвлечь дочь Ирина, – а смотри, что Машенька делает. Смотри, как интересно. А кушать хочешь? А попить?

– Поиграй с ней, – сказала мне мама.

– Во что? – Мамин тон не предполагал отказа, но я еще на что-то надеялась.

Мама не ответила. Только подняла одну бровь, как знак глубокого удивления и недовольства.

Я достала свою куклу и стала говорить смешным детским голосом, коверкая звуки. Леночка перестала плакать и заулыбалась.

Если честно, я увлеклась, разыгрывая перед Леночкой спектакль. Пела песню за мишку, говорила за куклу, изображала ветер... Леночка смотрела. В уголке рта, по подбородку, у нее стекала слюнка. Я не сразу заметила, что Ирина плачет. Точнее, заметила, когда Ирина плакала уже почти навзрыд – мы с Леночкой вместе на нее среагировали, как на посторонний звук.

– Спасибо тебе, – плакала Ирина, обращаясь к моей маме.

– Перестань, – отмахивалась мама.

Когда мы приехали – оказалось, что нам в одно место, – я следила за Леночкой уже по доброй воле. Она, только видя меня или маму, переставала плакать. А я? Не знаю. Не помню. Мне кажется, что я никогда не видела, чтобы так плакали. Так навзрыд, что мурашки по телу...