Онлайн книга «Гечевара»
|
– А я, типа, такая… – пылко излагала Ксюша, как всегда одновременно сочиняя новую причёску. В этот самый миг открылась дверь менеджерского кабинета. Из него возникла Лиза в белой блузке. Все оторопели. – Так, ребята, – начала она. – В чём дело? Полдевятого уже! Все быстро за работу! А потом добавила для глупых: – Я ваш новый менеджер. Девчонки и мальчишки обречённо потащились в зал, и новая начальница прошествовала следом, гордо и красиво, заставляя Лёшу вспомнить, как приятно она смотрится в трусах и чёрной маске. Когда Алёша оказался с глазу на глаз с бабой Машей, жарщицей котлеток, вышедшей на шум из кухни, он услышал пышную тираду, состоявшую из всех возможных слов, имевших отношение к падшим женщинам и детородным частям тела: да, конечно, в адрес Лизы. – Ой, ну зачем вы так? – сказал Двуколкин. – А чего? Я ничего! Да все ведь знали, что её назначат! Доченька Пинкова, как-никак! Алёша разучился удивляться. – Так, объяснишь мне, наконец, кто ты такая? – спрашивал Двуколкин, сидя в кабинете у начальницы и со смущением глядя на предусмотрительно запертую дверь. Прошло примерно пятьдесят минут с открытия «Мак-Панка», а до Революции осталось около пятнадцати часов. Досыта наигравшись в строгую начальницу над Лёшей, объяснив всем подчинённым, что уход Снежаны это не причина не работать, и удостоверившись, что всё идёт как надо, Лиза затащила Алексея в кабинет. Теперь они сидели вместе там, где юный антиглобалист не так давно набрасывал футболку на башку Снежане и закапывал в какие-то газеты революционные улики. Менеджер смотрела на стюарта таким взором, что он чётко понимал: сейчас ка-а-ак прыгнет! Он немного волновался, потому что не вполне умел то, что надо делать с дамой, но при этом был весьма доволен избавлению от уборки помещения и тому, что так внезапно оказался фаворитом симпатичнейшей начальницы. Но всё же мысль о том, что сообщила баба Маша, и столь внезапный Лизин взлёт покоя не давали. Алексей спросил открыто. – Ты – дочь Пинкова? Лиза очень удивилась: – Дочь Пинкова? Я? Ну, да. И что такого? – Да ты что, не понимаешь? Это заведение – символ тех вещей, с которыми мы боремся! Блин, почему ты не сказала это раньше? – Ну… я думала, ты знаешь. Все ведь знают. Даже баба Маша. – Да откуда я мог знать, когда мне не сказали?! Лиза, ты чего, не понимаешь, что всё это значит?! Лиза не сказала ничего, лишь посмотрела очень хищно. – Чёрт возьми… – бубнил Алёша. – Как же я своим-то покажусь? Хорош, блин, антиглобалист! Работает в «Мак-Пинке», да ещё сошёлся, блин, с хозяйской дочкой! Сериал бразильский, я не знаю! Детский сад! И тоже туда же… «Маркузе, Маркузе…», «Некоммерческое творчество…», «Я – Корвалан»… Тьфу! – Ты такой же, как и все, – сказал Лиза. – Я? Какой – такой же? – Да такой! Я для тебя не Лиза, я – не я, а просто дочка шефа! Сам сказал! Чёрт, бесит! Думала, хоть ты меня считаешь просто за девчонку, а не чью-то там наследницу! – Но я так и считал! Вернее, считаю! – Лёше стало стыдно. – Слушай, я ж в тебя влюбился, когда думал, ты простая! – А теперь что? – А теперь… Теперь выходит, что я предал Революцию. Ну, Лиз, сама подумай! Я ведь заинтересован в твоём счастье! Значит, и в деньгах твоего папы! – Между прочим! – менеджер чуть-чуть не закричала, но внезапно спохватилась и заговорила почти шёпотом. – Блин, между прочим, папа мой это не просто так, мешок с баблом, как вы считаете! Он человек! Живой! Прикинь, да? И, представь, довольно прогрессивных взглядов! Что, забыл его библиотеку? Лёша не забыл. Особенно он помнил портрет Че из жемчуга. – Но, Лиза… Всё равно ведь он же буржуазный элемент, – бубнил Двуколкин. – Может, хватит этих штампов? Да не ты ли сам мне говорил, что пролетариат утратил революционное сознание, и новое восстание свершат только студенты, интеллектуалы? – Говорил. Но… – Разве мои взгляды – это мало? Лёша, неужели я на всю свою жизнь так вот и останусь «дочь Пинкова», «девочка-буржуйка»?! Просто потому что родилась! – Нет… – прошептал Двуколкин. Он придвинулся к подруге и прижал её к себе. Лиза ткнулась носом Лёше в шею и игриво заурчала. – Для чего ж ты тут подносы убирала? – спросил тот. – Была бы сразу главной… – Папа говорит, что надо всё узнать, пройти с низов. «Ах, да!» – вспомнил Алёша и почувствовал, как в шею сладостно впиваются Лизины зубки. Вдруг его как будто стукнули: – А знаешь, почему Снежану-то убрали? – Да она к нам приходила нынче ночью, с папиком ругалась, угрожала! Гнусная бабёнка! Понимаешь, не понравился ей, видите ли, стиль наш неформальский! – бормотала Лиза, ползая губами по Алёшиному уху. – Лиза! Но ведь это в самом деле гнусно! Вы обогащаетесь за счёт… ох!.. ну, за счёт известности борцов с такими вот… – Алёша, это мы с тобой борцы! – сказала Лиза и уселась на него верхом. – А знаешь, кто раскладывал листовки? Знаешь, кто заклеил весь фасад портретами Эрнесто? – Это не так важно, – заявила Лиза. – Ты заметил, как все эти вещи, а особенно портреты привлекали к нам клиентов? Мы последние полгода потеряли популярность. И тут вдруг! – Так, стоп! Выходит, это ты придумала «Мак-Панк» и всё такое? – Я папе подсказала… – Лиза, Лиза! – А ты, что, хотел пахать в подобии «Макдоналдса?» Ну, знаешь! Я-то думала… Я думала, ты антиглобалист! – Чёрт, так и есть! Но ты не понимаешь! Это всё – ну, «розалюксембургер», Ленины на майках, все эти салаты с глупыми названиями – похоже на пародию! Глумление над святым! Подруга взглянула в глаза Алексею: – Алёша! Ты помнишь девиз всех революционеров? Цель оправдывает средства! Неужели ты не видишь, что вокруг каждый второй уже поклонник Че Гевары! А потом их будет ещё больше! Если кто-то приобщится к делу Революции, придя к нам и съев розалюксембургер – неужели это будет плохо? Алексей, как бы там ни было, ведь это пропаганда! Ведь без нас куча народу так бы не узнала, что был такой Ленин! «Это правда, – понял Алексей. – Это то самое, чем учил Аркадий: размножение через формы общества спектакля». Лиза ещё раз взглянула на него в упор, игриво, горячо, Лёша ощутил, что у него внизу зашевелилось. Если нынче ночью мир станет другим, счастливым, то и он, Двуколкин, должен обновиться, чтобы жить в нём! Стать мужчиной! |