Онлайн книга «До чего ж оно все запоздало»
|
… Сэмми проглатывает остатки кофе, потом говорит: Может, он и вовремя позвонит. Думаешь, все будет в порядке? Думаю да, пап. Сэмми кивает. Погоди-ка минутку… Он уходит в спальню, берет деньги. Вернувшись на кухню, протягивает перед собой руку с двумя бумажками: Сколько тут? Двадцать фунтов. Две десятки? Да. Хорошо. Он взмахивает одной из бумажек: Держи! на проявку. Пап, я же говорил, деньги у меня есть. Сэмми состраивает рожу. И потом, тут слишком много. Ну, разделите сдачу между собой. Пап… Сдачу разделите. Будет чем за автобус до дому заплатить. У нас проездные. Ладно, тогда купите себе долбаную шоколадку, исусе-христе, Питер, сынок, я знаю, что делаю, брось, это всего лишь десятка! Сэмми широко улыбается. Питер вздыхает. Ну брось, брось, это всего-навсего десятка, бери!.. Сэмми помахивает банкнотой, пока ее не вынимают у него из пальцев. Вот и ладушки, говорит он. Теперь надо ждать звонка Алли, я уверен, он позвонит. Я к тому, что тебе следует быть осторожным, чтобы никто ничего не узнал. Никто. Только вы двое. Ладно, Кит? Ты и Питер, больше никто. Ни твоя мама, ни папа. Никто. Идет? Может, он захочет, чтобы мы их почтой отправили? говорит Питер. Все что угодно, пусть сам решает – хотя, вообще-то, не думаю, чтобы он так захотел; крайне сомнительно. Нет, Питер, тебе придется передать их ему из рук в руки. Сделай это. Ладно? Ладно. И чтобы никто ничего не знал; договорились, Кит? Договорились, мистер Сэмюэлс, я никому не скажу. Отлично. Да, и еще одно, глаза и все такое, ты и про них маме тоже не говори, сынок, идет? Не скажу. На деле-то лучше будет, если ты не скажешь и про то, что виделся со мной. Оно не важно, но так будет лучше. Договорились? Да. Понимаешь, просто я думаю, что так будет лучше. Я не скажу. Ну и отлично. Тогда ладно… Сэмми откидывается в кресле. Мистер Сэмюэлс, можно мне в ванную? Давай, сынок. Когда Кит выходит, Питер спрашивает: Пап?.. Что? Что? А ты не в бегах? В бегах! Нет! Господи-исусе, откуда такая мысль? А? … Это тебе тот мужик чего-то наплел? Нет. Так в чем дело! Сэмми хмыкает. Не знаю. Нет. Я не в бегах. Питер шмыгает носом. Потому что, если ты скрываешься, я мог бы тебе помочь. … Нет, правда, пап, мог бы. Я знаю одно место. Это за нашим кварталом. Старый дом; жилой, но теперь стоит заколоченным, весь. Только люди там все равно живут; и ты мог бы. Торчки? Нет. Ну, некоторые, может, и торчки, но там сейчас один мой знакомый ночует. Знакомый? Да, ему семнадцать, он в нашей команде играл. И он не торчок? Нет. Правда, травку курит. Но он скрывается? Да. Собирается скоро уехать; просто выжидает случая. Куда уехать? В Англию. Понятно… Питер, это ты Киту сказал, чтобы он в ванную ушел? Нет. М-м… а то его что-то долго нет. Я ему не говорил. Да нет, я не почему-либо там, просто на случай, если ты хотел поговорить со мной наедине. Кит тоже того парня знает. Понятно. Он твой корешок, Кит-то, а? Да. И пап, еще знаешь что, у меня есть спальный мешок. Сэмми кивает. Да, спальный мешок штука удобная… да. Мне он не нужен, ты можешь его взять. Сэмми улыбается. Да ладно, я знаю, куда мне податься, если, э-э… Он кивает и улыбается снова. Какое-то движение. Что там? спрашивает он. Это я к окну подошел. А… понятно. А та женщина на работе? Да. Она ведь в пабе работает? Ее зовут Элен, да, она работает в пабе. Сэмми шмыгает носом. Послушай, сынок, то, что я сказал насчет мамы и прочее, ты не подумай дурного; она человек хороший. Просто, ты еще увидишь, ей хочется знать, где ты, что делаешь, ну и так далее. Да ты, наверное, и сам уже это почувствовал, а? Понимаешь, так уж устроены женщины. И бабушка твоя была такая же, я о другой твоей бабушке, о моей матери, если мой старик уходил куда-то, она переживала до самого его возвращения; а стоило ему войти в дом, как она успокаивалась и все было отлично; ты бы ее только видел! места себе не находила. Без шуток! … Или вот возьми меня с твоей матерью, мы были молодые, ну, сам понимаешь, ситуация сложилась странная, необычная ситуация. Я к тому, что я же в крытке сидел. Понимаешь, мы с ней встречались, пока меня не упрятали. А я, когда вышел, вернулся обратно в Глазго, и мы вроде как начали с того места, на котором остановились. Но я знаешь, что думаю, не попади я в тюрьму, а так вот и останься здесь, то, если честно, не думаю, чтобы мы поженились, понимаешь, о чем я, думаю, мы просто разошлись бы, пошли каждый своим путем; потому что так оно и бывает, я только об этом и говорю. Открывается дверь. Входит Кит. Я тут как раз рассказывал Питеру про меня и его маму, что вот, поскольку я сидел, все нам представлялось по-другому. … Питер говорит: Пап, я понимаю, о чем ты. Сэмми кивает. Я не хочу вдаваться в эти дела, я просто, чтобы ты знал, ну, вроде как, будь я на твоем месте, я предпочел бы знать. Потому что, в общем-то, ничего тут страшного нет, на самом-то деле, ну, в том, что мы с твоей мамой разошлись – извини, что затеял этот разговор, но ты же понимаешь – это все тюрьма! Точно тебе говорю, она мозги сворачивает, просто сворачивает мозги. Губит человека. Любого, кроме обычного! А знаешь, что такое обычный человек! А? Знаешь, что такое обычный человек? Да вот ты и есть – обычный. Сэмми ухмыляется: Если б меня не взяли в то время, и тебя бы сейчас здесь не было! Хотя, кто знает, может, и был бы! То же и с тобой, Кит, если б это был ты, твои папа и мама, никто ведь ничего не знает. Я не шучу, дичь, полная дичь. Понимаешь, дети же все меняют. Сэмми хмыкает. Честно! Вы самые. Думаете небось, что я бред несу, ан нет! Можно даже сказать, оно и хорошо, что я в тюрьму попал. Пап. Можно. Очень даже можно. Это уж чушь, пап. |