Книга Суд и ошибка, страница 72 – Энтони Беркли

— Мне было ясно, что из этого револьвера не стреляли.

— На мой вопрос вы не ответили, ну да ладно. Пойдем дальше. Правильно ли я понял, сержант, что вы сказали не «из этого револьвера в последнее время не стреляли», а «из этого револьвера никогда не стреляли». Наличие сухой смазки ничего не говорит о том, стреляли из оружия или не стреляли много лет назад. Что вы на это скажете?

— Я навел справки и выяснил, что из этого револьвера не стреляли ни разу.

— И где же вы навели справки?

— У оружейника, который продал этот револьвер.

— И оружейник сообщил вам, что мистер Тодхантер приобрел оружие совершенно новое?

— Нет, не совсем новое.

— Но вы же ответили моему коллеге, что револьвер был новехонький.

— Позвольте, сэр, уточнить: револьвер можно назвать новехоньким, если из него никогда не стреляли, — терпеливо растолковал сержант, — но вообще-то он довольно старый.

— Старое, ржавое оружие едва ли можно назвать «новехоньким».

— Оно не ржавое.

— Не ржавое? Хорошо, к этому мы еще вернемся. Значит, это старое, военных времен оружие никогда не было в действии? Вы это имели в виду?

— Именно это, да, сэр.

— Стало быть, револьверу двадцать лет, и все-таки он не ржавый?

— За ним хорошо следили.

— То есть старая, высохшая смазка предотвращает появление ржавчины?

— Этого сказать не могу.

— Но вы же эксперт!

— Но не по смазке.

— Но разве забота о состоянии оружия, включая смазку его, не является важной частью предмета?

— Это специальные знания, я ими не обладаю.

— Кто бы мог подумать, что нужно обладать специальными знаниями, чтобы понимать, что старая, никуда не годная смазка вряд ли противостоит образованию ржавчины. И все-таки, по вашим словам, на револьвере ее не было. Ствол, насколько вы могли рассмотреть, выглядел чистым и блестящим?

— Насколько я помню, да.

— Вы согласитесь с тем, что выстрел, когда пуля, вылетев из ствола, могла снять, соскрести с него всякий налет, вкупе с последующей тщательной чисткой револьвера являются более правдоподобным объяснением отсутствия ржавчины?

— Нет.

— Вы находите это менее правдоподобным, чем магические свойства старой смазки, которая предотвращает появление ржавчины даже после того, как высохли составляющие ее масла?

— Что старая смазка предотвращает ржавчину, я сказать не могу.

— Но вы согласны, что если объяснение засохшей смазке еще можно найти, то никак нельзя выяснить, стреляли из этого оружия недавно или нет?

— Я выяснил, что из него не стреляли.

— Ах да — вы навели справки. И когда это произошло?

— В прошлом ноябре.

— До того, как увидели — не станем употреблять слово «осмотрели» — револьвер, или после?

— После.

— И в результате выяснилось, что из этого оружия никогда не стреляли?

— Именно так.

— Разве вы не утверждали в присутствии подсудимого, что из револьвера никогда не стреляли, после того как мельком взглянули на оружие?

— Может, и утверждал.

— Если я правильно понял, так и было?

— Очень может быть.

— Еще до того, как навели справки?

— Да.

— Но если именно информация, полученная вами в результате расспросов, убедила вас в том, что из этого револьвера никогда не стреляли, как вы могли утверждать это наверняка еще до того, как навели справки?

— Наличие высохшей смазки и отсутствие царапин и следов нагара создали у меня впечатление, что из этого револьвера никогда не стреляли. А расследование, проведенное позже, это впечатление подтвердило.

— Ах, теперь вы называете это «впечатлением»?

— Я был убежден в том, — повторил сержант с упорством, которое бесило мистера Тодхантера так, что хоть кричи, — что из этого оружия никогда не стреляли.

— Насколько я понимаю, у вас была возможность осмотреть дом мистера Тодхантера. Какое впечатление он на вас произвел?

— Что ж, довольно уютный дом… — Выучка выучкой, а в голосе сержанта послышались растерянные нотки.

— Как вам показалось, там живет человек, который ценит комфорт?

— Пожалуй, да. Можно сказать и так.

— Не опасайтесь высказать свое мнение. Вы же видели этот дом своими глазами. К примеру, как там было — прибрано или нет?

— Мне показалось, что в нем довольно чисто.

— А холодно в доме или тепло?

— Тепло.

— Вы заметили какие-нибудь отопительные приборы — к примеру, батареи центрального отопления?

— Да, я заметил, центральное отопление установлено.

— А электрические камины в спальнях?

— Я побывал только в одной спальне.

— Ну и был в ней электрокамин?

— Да, был, — кисло кивнул сержант, сообразив наконец, куда дует ветер.

Сэр Эрнест сбросил маску.

— Вот именно! А вам известно, что масла, особенно очищенные, которые используются для ухода за огнестрельным оружием, чувствительны к воздействию тепла?

— По маслам я не специалист.

— Разве надо быть специалистом, чтобы знать, что в тепле смазка быстро высыхает?

— Не могу сказать.

— Вы сообщили нам, что увидели револьвер не ранее ноября. Как известно, мисс Норвуд убита в сентябре. Вы готовы подтвердить под присягой, что за полных два месяца в жарко натопленной комнате теплого дома смазка револьвера не высохнет?

— Я не намерен подтверждать под присягой что-либо касательно смазки, — как сумел, извернулся сержант.

— Но однако же, будучи не под присягой, считали возможным высказываться по этому поводу?

— Я просто выразил мнение.

— Да. Правильно ли я понял, что, не располагая необходимым опытом и познаниями, вы высказали вслух мнение, для которого у вас не было оснований, повторили его перед начальством не как мнение, а как установленный факт, и теперь ищете оправданий своему безапелляционному и беспочвенному заявлению?

Вот тут-то он наконец ухватил сержанта за живое.

— Это несправедливо — так излагать дело! — возмутился он.

— Излагаю, как есть, — парировал сэр Эрнест и, довольный собой, сел.

Мистер Бэрнс, приняв эстафету, бережно обратился к своему взъерошенному свидетелю:

— Не вдаваясь в технические и прочие, может быть, не столь уж и важные детали, справедливо ли будет утверждать, что ваша подготовка, не включавшая знакомства с особыми свойствами смазок, тем не менее позволила вам при осмотре револьвера сразу определить, что из него никогда не стреляли?