Книга Осторожно: яд!, страница 9 – Энтони Беркли

О том, что Сирилу ничего не сказали, обнаружила тоже моя Френсис.

После похорон она выразила удивление, почему не приехал никто из родственников Джона, — она знала, что у него есть брат, — на что Анджела ответила, что да, брат есть, но Джон давно потерял с ним связь. Френсис пришла в ужас и заставила ее сесть и написать тотчас же письмо брату.

Сирил прибыл на следующий день, предварительно послав телеграмму, которая привела Анджелу в смятение. Она вообще не понимала, зачем Сирилу нужно было приезжать. Мне кажется, она его побаивалась.

Узнав о приезде Сирила, она прибежала к нам, — сама, а не послала Митци, большая редкость, — стала просить Френсис помочь ей в еще одном «тяжком испытании». Френсис пообещала, что вечером мы придем к ней поужинать, и Анджела буквально рассыпалась в благодарностях.

Вот как получилось, что мы с Френсис, фактически открывавшие первый акт этой трагедии, появились на сцене сразу, как только поднялся занавес во втором акте.

И события начали развиваться весьма драматически.

Мы сидели с Анджелой в гостиной, потягивали коктейли, в ожидании когда спустится Сирил, — он только что приехал и переодевался наверху, — и тут входит горничная и смущенно обращается к Анджеле:

— Извините, мадам, но там пришел могильщик. Он спрашивает, согласны ли вы, чтобы окончательно оформить могилу завтра?

— А почему я должна быть против? — удивилась Анджела. — Пусть поступает, как ему удобно.

— Но он говорит о какой-то телеграмме, мадам.

— Что за телеграмма? От кого? — Как обычно, Анджела обратилась за помощью к тому, кто оказался в этот момент рядом. — Дуглас, о чем она говорит?

Я встал.

— Позвольте, я пойду, с ним побеседую?

— Пожалуйста. Большое спасибо, Дуглас.

Я вышел в холл. Там стоял наш местный деревенский плотник и столяр. Гробовщиком и могильщиком он становился, когда возникала необходимость.

— В чем дело, Блейк? — спросил я деловым тоном.

Старик тронул свою кепку.

— Я хотел бы знать, сэр, желает ли миссис Уотерхаус, чтобы я оформил могилу завтра, или подождать? По правилам это нужно было сделать сегодня, но тут пришла телеграмма.

— Я могу ее посмотреть?

— Конечно, сэр, прошу вас.

Он извлек из кармана смятый листок.

Я быстро пробежал текст глазами. Вот он:

Не оформляйте могилу до получения указаний.

Уотерхаус

Отправленная сегодня утром в десять двадцать семь из Лондона телеграмма была адресована «Могильщику деревни Аннипенни, Дорсет».

Я вернул телеграмму старику.

— Вот что, Блейк, давайте сегодня не будем беспокоить миссис Уотерхаус. А оформление могилы отложите до завтра.

3

Признаюсь, я невзлюбил Сирила Уотерхауса еще до того, как увидел.

И это чувство со временем только углублялось. Его внешность я уже описал, а его манеры не буду. Слишком они противные. Со мной и Френсис он был холодно вежлив, но, несомненно, считал нас назойливыми соседями, вмешивающимися в чужие дела. Со своей невесткой Сирил был также холоден, к тому же откровенно груб. Можете представить, как мы «повеселились» за ужином.

Когда женщины вышли и горничная подала кофе, Сирил Уотерхаус сразу оборвал непринужденный ход беседы, резко заявив:

— Сведения об обстоятельствах смерти моего брата я нахожу весьма скудными. Насколько мне известно, вы и ваша жена были свидетелями его болезни, равно как и остальные соседи. Пожалуйста, проясните ситуацию.

И я стал рассказывать. Коротко, конечно, насколько возможно. Джон захворал желудком, что там было точно — не известно. А потом неожиданно умер. Доктор в своем заключении указал причину.

— То есть смерть была неожиданной? — спросил Сирил.

— Да, — ответил я. — Для всех нас это явилось шоком.

Сирил Уотерхаус кивнул.

— А почему не пригласили другого доктора?

— Думаю, доктор Брум не счел это необходимым.

— Он не полагал состояние моего брата критическим?

— Насколько мне известно, нет. Он оценивал его состояние как серьезное, но не критическое. Но об этом вам лучше поговорить с ним, — добавил я резко. Меня уже начал раздражать этот допрос.

Мой тон его совершенно не смутил.

— И почему не пригласили профессиональную медсестру?

— Мисс Брум любезно согласилась присматривать за ним. Она хорошо знает это дело.

— У нее есть квалификация медсестры?

— Официально нет. Но фактически она выше по уровню любой.

Сирил Уотерхаус закончил чистить персик, разрезал пополам и аккуратно вытряхнул косточку на тарелку.

— А этот Брум, он хороший доктор?

— Считается лучшим хирургом в графстве, — ответил я, сдерживая неприязнь.

— Но в данном случае речь идет не о хирургии. Какой он терапевт?

— Извините, мистер Уотерхаус, но с этим вопросом вам следует обратиться к кому-то другому. Глен Брум мой друг с детства, я ему полностью доверяю, и мне неприятны намеки, содержащиеся в ваших вопросах. — Я помолчал, затем добавил: — Давайте не будем ходить вокруг да около. Скажите, что у вас на уме? Зачем вы прислали эту телеграмму?

Сирил понимающе кивнул:

— Вы правы, пора раскрыть карты. Я подозреваю, что моего брата отравили. А вам такая мысль не приходила в голову? Скажите, только честно.

— Но это же… — Я замолк, не в силах продолжить. Тут же вспомнился пузырек с лекарством, запертый в ящике стола, разговор с Френсис.

— Я вижу, вы тоже об этом думали, — сухо заметил Сирил Уотерхаус.

— Вы имеете в виду пищевое отравление? — спросил я еле слышно.

— Вы прекрасно знаете, что я имею в виду. Я подозреваю, что моему брату дали яду.

— Но кому было нужно его травить? — возмутился я. — Мы все его так любили. Он был для нас…

— Понимаю, понимаю, — прервал меня Сирил Уотерхаус с ледяной улыбкой. — Я пока никого не обвиняю. А всего лишь высказываю подозрение, что он умер от отравления ядом, и мой долг подтвердить это подозрение или опровергнуть. Если оно окажется верным, то тогда пусть с этим разбирается полиция. Он мог принять яд случайно, или это было самоубийство.

Я чувствовал, что каким-то образом должен немедленно рассеять его подозрения. Но не знал как.

— И что вы намерены делать?

— Я намерен, — отрывисто бросил Сирил, — требовать вскрытия. — Он увидел, что я собираюсь возразить, и опередил меня: — А разве вы против? Разве мы все не заинтересованы узнать правду?