Книга Так убивать нечестно! Рождественский кинжал, страница 79 – Джорджетт Хейер

– О, вы быстро привыкнете! – успокоил его Джозеф. – Мод, дорогая, наверное, тебя нам вряд ли удастся уломать?

– Да, Джозеф, лучше я займусь своим пасьянсом, если только кто-нибудь пододвинет ко мне этот столик.

Валери, недовольная тем, что ее жених проведет весь вечер за игрой в бридж, одарила Ройдона ослепительной улыбкой.

– Я мечтаю услышать от вас об этой пьесе! Умираю от любопытства. Скорее идите сюда и все мне расскажите!

Уиллоби, раздраженный полным безразличием со стороны Натаниэля, немедленно приблизился к ней, а с Джозефом и его карточной игрой осталась лишь Пола. Сообразив, что в подобной ситуации из его затеи ничего путного все равно не выйдет, он с легким вздохом подсел к жене и стал смотреть, как она раскладывает пасьянс.

Пола еще немного походила по комнате, перебросившись парой фраз с Ройдоном и мисс Дин, потом села на диван и принялась перелистывать иллюстрированный журнал. Вскоре Джозеф присоединился к ней и спросил, доверительно понизив голос:

– Так что за пьеса, дорогуша? Расскажи своему дядюшке. Комедия? Трагедия?

– Ни то ни другое, – ответила Пола. – Это тонкое изучение характеров. На свете нет такой пьесы, в которой я хотела бы сыграть больше, чем в этой. Она написана для меня. Там все про меня!

– Я тебя отлично понимаю, – кивнул Джозеф, сочувственно похлопав ее по руке. – Как часто людям приходится переживать нечто подобное. Сейчас трудно поверить, но все мои родные и друзья были в шоке, когда в юности я бросил престижную работу в адвокатской конторе и поступил в театральную труппу. – Он довольно рассмеялся. – Да, я был романтичным парнем! Многие считали меня безмозглым юнцом, но я никогда об этом не жалел, никогда!

– Лучше бы ты уговорил дядю Натаниэля дать мне деньги, – проворчала раздосадованная Пола.

– Я попробую, дорогая, но ты же знаешь его! Старый ворчун! Милейший человек, но с причудами.

– Две тысячи фунтов для него пустяк! Не понимаю, почему я не могу получить их сейчас, вместо того чтобы дожидаться его смерти?

– Скверная девчонка! Делишь шкуру неубитого медведя?

– Вовсе нет. Он обещал, что оставит мне кое-какую сумму. В конце концов, я его племянница.

Джозефу не нравился подобный практицизм. Вместо ответа он поцокал языком и снова похлопал Полу по руке.

Мод тем временем с блеском завершила свой пасьянс и неожиданно предложила Поле что-нибудь продекламировать.

– Обожаю хорошую декламацию, – заявила она. – Помнится, я часто читала одно трогательное стихотворение про человека, который умер от жажды на эстакаде Ллано. Кажется, он ехал куда-то верхом. Это было очень драматично, но с тех пор прошло много времени, и я все забыла.

Присутствующие с облегчением перевели дух. Пола сказала, что не любит декламацию, но если бы дядя Натаниэль не вздумал играть в бридж, она бы попросила Уиллоби почитать свою пьесу.

– Полагаю, это было бы очень мило, – безмятежно согласилась Мод.

Натаниэль не привык засиживаться допоздна и не собирался менять свой распорядок дня ради гостей. В одиннадцать часов вечера игроки в бридж вернулись в гостиную, где их уже ждал поднос с напитками, и Натаниэль заявил, что отправляется спать. Эдгар Моттисфонт робко пробормотал:

– Вообще-то я хотел с тобой кое о чем поговорить.

Натаниэль хмуро взглянул на него из-под кустистых бровей.

– Слишком поздно для деловых бесед.

– Я тоже собиралась перекинуться парой слов, – вставила Пола.

– Увы, придется тебя разочаровать, – усмехнулся он.

Мод стала собирать карты.

– Боже мой, уже одиннадцать? Пожалуй, я тоже пойду.

Валери расстроилась, что придется закончить вечернику в такой ранний час, но Джозеф весело воскликнул:

– Надеюсь, больше никто не собирается спать? Темнота – друг молодежи, верно, Валери? Как насчет того, чтобы пойти в бильярдную и включить музыку?

– Лучше, если ты отправишься в кровать, – заметил Натаниэль, на которого энтузиазм брата действовал угнетающе.

– Наоборот! – возразил Джозеф. – Тебе будет гораздо лучше, если ты останешься с нами!

Тут ему в голову пришла неудачная мысль ободряюще хлопнуть его по спине. Все видели, что удар пришелся между лопаток, но Натаниэль, не выносивший прикосновений, застонал от боли:

– Мой радикулит!

Он с трудом поплелся к двери, схватившись за поясницу и шаркая, как инвалид. Его родные давно привыкли к подобным выходкам, но Валери широко распахнула свои красивые глаза и произнесла:

– А я и не знала, что радикулит так опасен.

– Дело не в радикулите. Просто дядя Натаниэль любит развлекаться, – заметил Стивен, протянув Матильде виски с содовой.

– Нет-нет, ты не прав! – запротестовал Джозеф. – У бедняги Натаниэля часто бывают ужасные приступы. Это я сглупил – попал по больному месту. Может, мне пойти за ним?

– Не стоит, – мягко возразила Матильда. – Так он еще больше рассердится. А почему у нашей милой Полы испуганный вид?

– Это все из-за дома! – выпалила та. – Удивляюсь, как вы сидите здесь уже битый час и не чувствуете жуткой атмосферы?

– Тише, актриса говорит! – насмешливо вставил Стивен.

– Смейся сколько хочешь! – огрызнулась Пола. – Но даже ты ощущаешь это напряжение!

– Знаете, очень странно, но я понимаю, о чем говорит Пола, – вмешалась Валери. – Действительно, здесь какая-то особая атмосфера. – Она игриво повернулась к Ройдону: – Вы могли бы написать об этом очаровательную пьесу, правда?

– Я подумаю, – уклонился от прямого ответа драматург.

– О, я уверена, что человек вроде вас может написать прекрасную пьесу о чем угодно! – воскликнула Валери, с восхищением глядя на него.

– Даже о морских свинках, – съязвил Стивен.

Ройдон покраснел.

– Очень смешно.

Он не привык, чтобы его высмеивали, заметила Матильда.

– Позвольте дать вам совет – не обращайте внимания на то, что говорит мой кузен Стивен, – промолвила она.

Стивен никогда не обижался на ее слова и лишь усмехнулся, но тут Джозеф не к месту заявил: «О, мы все знаем, на что способен наш милый медвежонок», – и снова вогнал его в мрачное настроение.

– Господи Иисусе, – еле слышно пробормотал он.

Пола вскочила и нервно откинула волосы со лба.

– Вот-вот, об этом я и говорю! Вы все ведете себя неправильно, потому что на вас действует дом! Это как напряженная струна: она все тянется и тянется, пока не лопнет. Стивен здесь особенно невыносим, я всегда на нервах, Валери флиртует с Уиллоби, чтобы вызвать ревность Стивена, а дядя Джозеф говорит гадости – не потому, что сам хочет, а потому, что его заставляет дом!